Мыш говорит:
— Он из первого выводка. А маленькие — второй. Вероятно, больные. Наследственность.
Поэт печально потеребил кончик хвоста.
— Да, — свистнул. — Вероятно. Никто не возьмет. Пропадут.
Тогда я говорю:
— Почему — никто? Я возьму. Покажи мне, где твои братишки, Урод. Я дам еду.
А чтобы он поверил совсем, я вытащил из-под бронежилета рубаху и укутал его. И страшно жалел, что у меня для него даже конфеты не осталось.
Но кто ж знал?
Это был первый выводок, который мы подобрали в Пещере Лишайников. Урод, самоотверженное существо, своих родичей спрятал очень здорово — в дыре, куда маленький мышонок еле-еле протискивается, а взрослая мышка уже не пройдет. Он их всех выволок оттуда за шиворот, хотя малыши уже умели не только ползать, но и бегать небыстро.
Ну подумайте сами, нельзя же было оставлять детей на произвол судьбы!
Когда к нам присоединилась семья Урода, мы стали выглядеть безопаснее. И из какой-то расщелины, откуда несло неописуемой мерзостью, выбрались Близнецы, которые тоже здорово прятались. Они дико воняли падалью, зато их не нашли каннибалы. Старший Мыш на них посмотрел и свистнул одобрительно.
Близнецы были славные мышки-самочки чуть помладше Урода, на удивление здоровенькие, только истощенные. Они не знали, погибли их родители или бросили своих детей — но поскольку родителей звали Торчок и Заноза, можно предположить все, что угодно. Я отодрал для бедных девочек пряжки от башмаков и пообещал еды и отмыть их от запаха.
Следующий был Куцый. Собственно говоря, у него остался кусочек хвоста, длиной с две ладони, но для мышки это все равно увечье, потому что чувство равновесия страдает. Хвост ему откусила собственная мамаша сразу после рождения. Имени отца бедолага не знал, а такое у мышек бывает чрезвычайно редко. Просто родительница редко пребывала в виде трезвом и неунюханном. Куцему, можно сказать, повезло выжить, ведь кормить его то и дело забывали, а съесть могли в любой момент. В общем, я так понял, что этот мышонок — везунчик и любимец богов.
Мы бродили по остаткам Пещеры Лишайников, пока Старший Мыш не сказал, что Мир над Крышей уже темнеет, но после Куцего нашлась только одна безымянная мышка-малышка, почти не умеющая говорить и умирающая от голода. Мне пришлось наколоть ее витаминами из аптечки — а потом вся наша очень большая компания направилась к звездолету.
И реакцию Эдит на моих сироток я даже представить себе боялся.
Добирались мы очень непросто. Маленькие мышата не могли идти быстро, а надо было очень быстро, потому что нас тут окружали сплошные опасности и неприятности. Ну, троих маленьких братцев Урода тащили в зубах сам Урод и Близнецы. Его четвертого братца согласился тащить Поэт, хотя вид сделал скептический и долго чистил между пальцами, наглядно изображая, что насчет дальнейшей судьбы этого ничтожного младенца умывает руки. Куцый кое-как брел своим ходом. Безымянную малышку я взял за пазуху, а фонарь пришлось закрепить на голове, благо есть приспособление.
