За месяц до этого из канцелярии Дворцовой палаты мне пришло уведомление о необходимости пройти физический осмотр. Если бы я себя заранее не подготовила к этой процедуре, то вряд ли бы ее пережила. Дело происходило в южной части Пекина, во дворце, окруженном регулярным парком. Это место предназначалось для отдыха императора. В середине парка был бассейн.
Там я встретила таких красивых девушек, что у меня не хватит слов описать их красоту. Каждая была в своем роде. Девушки из южных провинций отличались тонким телосложением — лебединые шеи, длинные ноги, маленькие груди. Девушки с севера были похожи на спелые плоды — тяжелые груди, пышные ягодицы.
Евнухи записывали о нас все: родинки на теле, рост, вес, форму рук и ног, качество волос. Они считали наши зубы. Наши астрологические карты должны были совпадать с императорской.
Затем нам приказали раздеться и выстроиться в шеренгу. Одну за другой нас осматривал главный евнух, все слова которого записывал в специальную тетрадь его помощник.
— Неровные брови, — диктовал евнух, шествуя мимо нас. — Кривые плечи. Грубые руки. Мочки ушей слишком маленькие. Челюсти слишком узкие. Губы слишком тонкие. Припухшие веки. Квадратные пальцы. Слишком короткие ноги. Слишком толстые бедра.
Те девушки, о которых такое говорилось, тут же выходили из строя.
После долгих часов испытания мы прошли в зал с персиковыми занавесками. Туда же вошли евнухи с измерительными веревками. Мое тело измеряли трое евнухов, при этом они нещадно мяли и щипали меня. От их взглядов не укрылось ни одно место на моем теле.
— Если кому-то надоест терпеть или кто-то посмеет уклониться — то пожалуйста, топор наготове! — веско поощрял нас главный евнух. Проходя мимо, он встряхнул меня за плечи и рявкнул: — Выпрямись!
Я закрыла глаза и попыталась себя убедить, что евнухи — это не мужчины. Когда я снова открыла глаза, то поняла, что едва ли ошиблась. В деревне любой мужчина при виде привлекательной девушки тут же начинал за ней ухаживать, даже если эта девушка была закутана в одежду с ног до головы. А эти евнухи действовали так, словно нагота для них не значила ничего. Я размышляла, действительно ли они полностью потеряли чувствительность или только прикидываются.
После измерения нас провели в другой зал и приказали пройтись туда-сюда. Из строя выводили тех девушек, чьи движения были признаны лишенными грации. Для остальных наступил черед новых испытаний, причем поток претенденток казался нескончаемым.
