— Нет! Нет! — Кэти бросилась на кровать и, уткнувшись в подушки, зарыдала. — Он не мог разлюбить нас… не мог… ведь мы любим его, а ей он совсем не нужен… она не любит его… Неужели он это не видит?
Леди Розалинда вначале хотела жестко потребовать, чтобы Кэти немедленно прекратила истерику, а потом решила, что девочке не помешает выплакаться, и тихо вышла, закрыв за собой дверь, а потом, для верности даже заперла ее на ключ.
Она направлялась к своим комнатам, когда в коридоре появился герцог Тревор, который вел за руки двух младших дочерей. Увидев ее, герцог остановился и сурово приказал дочерям:
— Быстро идите в свои комнаты и ждите там леди Розалинду.
Девочки, испуганно глядя на отца, почтительно склонились перед ним и скрылись каждая в своей комнате.
— Леди Розалинда, нам надо поговорить, — обернулся к ней герцог, — Лучше в Вашей комнате.
— Как Вам будет угодно, Ваша Светлость, — леди Гиз провела герцога в свою комнату и плотно закрыла дверь.
— Розалинда, леди Катарина сказала Вам, что поняла из фразы герцогини? — мрачно глядя ей прямо в глаза, спросил герцог.
— Да, Ваша Светлость, — леди Гиз решила не лгать, чувствуя, что даже небольшое лукавство герцогу в таком щепетильном вопросе может стоить ей очень дорого, — Ваша дочь поняла, что Вы воспользовались своим правом и силой в Вашу первую брачную ночь с герцогиней, и герцогиня спросила Вас намерены ли Вы и дальше использовать их до тех пор пока не разрушите все вокруг.
— Дьявол, — выругался герцог и стукнул кулаком по стене, а потом, шагнув к окну, отвернулся, схватившись рукой за широкую оконную раму. Он с трудом скрыл, как обрадовался этим словам Розалинды. Идя сюда, он как раз на это и надеялся. Надеялся, что Кэти именно так и поймет фразу, произнесенную герцогиней.
Сжимая до побелевших пальцев оконную раму, он мрачно проронил:
— Иногда оказывается что, то, чему научил детей совсем им и некстати… В общем, мне бы очень хотелось, леди Розалинда, чтобы то, что Вы узнали… о том, что я был… — герцог ненадолго замялся, словно подыскивая слово, и продолжил: — что был не очень обходителен с Ее Светлостью в нашу первую брачную ночь, не оказалось бы достоянием гласности…
— Ваша Светлость, я буду нема, как рыба, — заверила герцога леди Гиз, преданно глядя ему в глаза.
Однако тот ни на секунду не поверил в искренность подобного заявления, зная, как эта немолодая сплетница обожала оказываться обладательницей всякого рода тайн, которые тут же после этого переставали быть тайнами вообще. Но именно на это у герцога и был расчет.
