— Ваша Светлость, заметьте, что Вы нарушили весь распорядок дня моих дочерей, — герцог не сводил с нее пристального взгляда. — Они пропустили часть запланированных на сегодня занятий и пропустят еще больше, если Вы не соизволите их отпустить.
Герцогиня глубоко вздохнула, помолчала немного, а потом на удивление спокойным и размеренным голосом проговорила:
— Хорошо, милорд… я больше не буду нарушать распорядок дня Ваших дочерей и не буду мешать леди Гиз заниматься с ними и следить за их поведением, раз Вы на этом настаиваете. Но я хочу, чтобы они обедали и ужинали с нами… надеюсь, это не скажется на их распорядке дня.
— Я не возражаю, Ваша Светлость, но только в тех случаях, когда в замке нет гостей, — ответил герцог, — их присутствие во время приемов гостей недопустимо.
— Да, конечно… с этим я согласна.
— Да неужели, моя дорогая? — герцог шагнул к супруге и, нежно взяв ее руку, поднес к губам, — По-моему, это впервые, когда наши мнения совпали, и Вы сразу согласились со мной… Вы прекрасно знаете, что все, что я предпринимаю, продиктовано лишь заботой об их и Вашем благе.
— Да, конечно… кто б сомневался… — проговорила герцогиня, вложив в эти слова столько злой иронии, что леди Гиз даже стало немного не по себе.
— Что ж не буду больше мешать и отвлекать Ваших дочерей, милорд, — продолжила герцогиня, вставая и направляясь к дверям, потом обернулась и, грустно улыбнувшись, добавила, — Было очень приятно познакомиться с вами, милые леди, надеюсь увидеться с вами за ужином, — после чего вышла.
Леди Гиз потрясенно застыла на месте: все происходящее было даже для нее, достаточно легко ориентирующейся в хитросплетениях дворцовой жизни, непонятно. Представление герцогине дочерей герцога каким-то необъяснимым образом вскрыло явно очень серьезное противостояние супругов, о котором она раньше даже не догадывалась. Из попыток разобраться в том, чему она оказалась свидетельницей, ее вывел мрачный голос герцога:
— Розалинда, отведите девочек к себе и постарайтесь выучить с ними к ужину хотя бы простенькую молитву. Герцогиня очень набожна и вряд ли спокойно воспримет, что мои дочери не знают ни одной молитвы.
— Ваши дочери не знают ни одной молитвы? — удивленно переспросила леди Гиз.
— Да, Розалинда. У них очень долго не было матери, которая могла бы их им научить, — жестко ответил герцог и, не прощаясь, вышел из зала.
— Так, юные леди, — бодро сказала леди Гиз, которая умела не терять присутствия духа и в более сложных ситуациях, — Будем считать, что знакомство с герцогиней прошло удачно. Теперь мы должны вернуться к себе и постараться выучить хотя бы молитву "Отче наш".
