— Найти ее, разумеется,— пожал тот плечами,— Такой случай я упускать не собираюсь. И завтра же отправлюсь в путь… Не люблю я долго засиживаться на одном месте. Быть может, мне повезет…
Луара смотрела на него с испугом и восхищением.
* * *
К полудню следующего дня киммериец достиг небольшого оазиса — зеленая, сулящая тень и прохладу рощица окружала единственный в этой части степи родник. Ни один проезжающий этой дорогой, изможденный пылью и нещадным солнцем путник, даже если он очень спешил, не мог пройти мимо столь соблазнительного для отдохновения места. И Конан остановился. До Шагравара оставалось чуть больше того расстояния, которое он уже преодолел. Он знал, что конь выдержит безостановочную скачку, па и сам пока не устал. Так ради чего отказывать себе я коню в удовольствии остыть и отведать холодной ключевой воды?
Напившись, омыв лицо и тело, Конан достал из сумки каменный брусок и принялся точить и без того острое лезвие меча. Но острое можно сделать еще более острым, а такой пустяк, как «чей меч тупее?» в бою может решить, кому жить, а кому кормить стервятников. Несмотря на молодость, киммериец давно усвоил эту истину и никогда не забывал подправлять оружие.
Аквилонская сталь меча, по которой северянин любовно водил куском песчаника, была проверена уже в десятках стычек и боев, выдерживала удары и каменных палиц, и хваленых, разрезающих железный лист, как пергамент, шемских мечей, не подводила и в неравных поединках с выходцами из черных глубин Преисподней…
Чуткое ухо варвара уловило едва слышный, но знакомый звук. Он поднял голову, повернулся в ту сторону, откуда, как ему показалось, этот звук доносился, и вгляделся в жаркое марево, застилавшее горизонт. Так и есть! Кто-то мчится по степи.
Вскоре киммериец увидел, что это одинокий всадник… что он торопится… часто погоняет лошадь… что человек этот невысок и худощав… и вроде бы без оружия. Вот он уже около самого оазиса…
— Святые боги! — удивленно воскликнул Конан и вскочил на ноги. Такого он никак не ожидал. С тонконогого рыжего скакуна спрыгнула, откинув с лица платок, победно улыбающаяся Луара.
— Я еду с тобой в Гиль-Дорад! — радостно заявила она.
— Вот еще! — фыркнул Конан и, помолчав, спросил: — Ты что, удрала от отца и брата?
— Ага, удрала,— честно призналась девушка.— И обратно не вернусь ни за что!
— Ну и со мной ты тоже не поедешь,— со злостью сообщил киммериец.— Тоже мне искательница приключений на свою голову! Глупая, да через три дня ты запросишься обратно к папочке… если еще раньше не помрешь от усталости. Женщина дома должна сидеть, а не мотаться по миру!
