— Ну вот, приехали,— сказал возница и с сомнением поглядел на Конана.— Там, в дупле дуба, Стагир обычно оставляет ему еду… Но не думаю я, что старику придутся по душе незваные гости.— И он потрепал золотистые локоны мальчишки.
— Дядя Гарпаг просто боится за меня,— серьезно объяснил Конану парнишка.— Дикие звери и все такое…
— Гарпаг,— обратился киммериец к вознице,— без Стагира я ни за что не найду дорогу к отшельнику. А к вечеру мы вернемся сюда живыми и невредимыми. Пока со мной мой меч, никакие дикие звери не осмелятся к нам приблизиться. Не беспокойся и, главное, дождись нас.
Устремив задумчивый взгляд в глубину леса, Гарпаг в нерешительности погрыз заусенец на большом пальце и вздохнул.
— Дурное у меня предчувствие, Конан… Но я сказал, что помогу тебе, и сдержу слово. Но и ты обещай, что присмотришь за Стагиром.
— Обещаю.
— Что ж… да хранят вас боги лесов. Ступайте.
Конан помог Стагиру вытащить мешок с едой для Моакста, и, попрощавшись с Гарпагом, они двинулись к лесу. Достигнув первых деревьев, они обернулись, и Стагир весело помахал вознице.
Лес начался сразу — непролазный бурелом, страна корней и высоких сухих трав, коварных ветвей, так и норовящих уцепиться за волосы.
Кроны деревьев скрыли солнце, превратив ясное утро в поздний вечер. Заметно похолодало.
Стагир беззаботно двигался впереди Конана, с ловкостью обезьяны перепрыгивая через, скользя между, проползая под всеми ловушками сумрачного леса. А Конан пыхтел сзади, изо всех сил стараясь не отстать от мальчугана. Приходилось ему несладко. Плотная стена растительности с неохотой пропускала его огромную фигуру; меч то и дело застревал в корнях могучих деревьев, паутина так и липла к лицу, ветви, казалось, только и ждали, чтобы запутаться в пышной гриве иссиня-черных волос киммерийца…
Некоторое время Конан, стиснув зубы, мужественно терпел, но когда его нога по колено провалилась в какую-то зловонную яму, коварно поросшую сверху невинной травкой, он не выдержал и взмолился вслед мелькавшей далеко впереди фигурке:
— Стагир, подожди, я не могу за тобой угнаться! Мальчуган тут же вернулся и виновато смотрел, как с отвращением стряхивает грязь, облепившую его
— Ой, извини! Я и забыл, что ты не охотник.
— Уф…— Конан оттер пот со лба.— Зато ты, как я погляжу, чувствуешь себя в лесу как рыба в воде.
— Ага! Я же родился здесь. Мы тут очень хорошо жили… пока в город не перебрались.
— Могу себе представить. Ни один дикий зверь, не говоря уж о простом смертном, сквозь эти дебри не проберется.
