Выпавшая часть стены сама собой поднялась и стала на место, восстановив цельность стены.
— Путники! — загромыхало по всей пещере. Люди не произвольно завертели головами.— Вам удалось зайти очень далеко, и потому вы заслуживаете жизни. Но вы зашли слишком далеко, и потому — уходите. Вас никто не ждет здесь.
Со стороны кормы раздался скрип поднимающейся решетки.
— Скоро решетка вновь опустится. И тогда вы умрете. Дороги вперед нет. Дорога назад открыта. Торопитесь.
Гулкий голос умолк, и наступила невероятная, давящая тишина.
— Нам предлагают спасение,— нарушил молчание Ловар.— В противном случае это чудовище растерзает нас.
— Конан,— прошептала Луара,— я боюсь.
— Что ж, против такого пугала не попрешь. Делать нечего.— Киммериец оттолкнулся веслом от причала. Три гребка — и лодка оказалась по ту сторону решетки.
— Мой меч,— северянин указал себе за спину,— для этого уродца страшен не больше, чем для меня швейная игла.
Железная решетка, как и предупреждал страж причала, стала опускаться, закрывая вход в мрачную пещеру.
— Но, как говорят у нас в Киммерии,— продолжал Конан,— если гору не обойти — отодвинь ее в сторону.
Раздался всплеск, на сидящих в лодке полетели брызги. Путешественникам потребовалось несколько мгновений, дабы осознать, что произошло. За эти мгновения решетка погрузилась в воду, отсекая лодку и людей в ней от пещеры, демона и варвара, прыгнувшего за борт и проплывшего под водой туда, откуда они только что убрались.
— Конан! Зачем?! — прорезал пещерную тишь отчаянный крик Луары.
Киммериец уже доплыл до причала и теперь взбирался на него, подтягиваясь на руках. Первым делом он вытащил меч и только потом оглянулся на спутников.
— Я не для того прошел полмира, чтобы показать спину какому-то рогатому недоноску и вернуться ни с чем. Вернее, с позором… А, дружок, идешь!
Последние слова варвар выкрикнул, услышав тяжелую поступь и обернувшись. Демон-великан сдвинулся с места и не спеша пошел на человека.
— Митра,— прошептала Луара,— мне ничего больше не надо, только сделай так, чтобы он остался жив…
Ладонь кхитаянки ободряюще легла на ее плечо. Ки-шон произнесла что-то ласковое на своем языке.
Ловар вытянулся вперед и словно окаменел в напряжении. В своем черном плаще он напоминал грифа, ожидающего исхода схватки хищников, труп одного из которых достанется ему на поживу.
Конан, сжав в правой ладони рукоять верного меча, на краю причала поджидал неторопливо приближающегося великана. «Как и чем он смотрит, дышит, слышит?» — недоумевал киммериец.
