— Ты абсолютно прав, гость… — вдруг громыхнуло за спинами охотников.
Это был Рота. Самолично. Каким, интересно, образом всадник-великан на своем коне-монстре умудрился неслышно догнать Ночных Стражей?
Повелитель Полуночи был один. Никакой охраны, обязательной свиты, составленной из древних чудовищ, почему-то вполне сносно уживающихся с людьми… Черный Всадник остановил коня под сенью вековых деревьев и спокойно смотрел на охотников, тоже натянувших поводья. Сартак, принадлежащий Конану, поглядывал на Роту и его пыхающего огнем скакуна с недоверием.
— Я решил попрощаться с вами, — пророкотал Рта тяжелым басом. — Прошу простить, если то, что вы видели в крепости Артано оскорбило ваши чувства. Вы не можете понять нас…
— Э-э… Благодарю, Владыка, за добрые слова… — выдавил Гвай, опомнившийся первым, но Рота сразу перебил:
— Я не ваш владыка. И никогда им не буду, хотя бы потому, что знаю — мне недолго осталось пребывать в этом мире. Слишком уж многим Силам я попортил кровь, битва с ними неизбежна и я не думаю, что смогу ее выиграть. Случится это завтра или через тысячу лет — неважно.
— Но ведь это ты стал причиной искажения? — осмелился высказаться Эйнар, смотревший на Роту с нескрываемой боязнью. Оно и понятно, броллайхэн как Дух Природы, куда лучше беспечных людей сознавал, кто именно находится перед ним и какая неизмеримая мощь Стихии Первородного Огня скрыта под телесной оболочкой Всадника.
— Искажения? — Рота улыбнулся углом рта. — Самое смешное в том, что никто не знает, что именно означает это слово. То, что я научил длинноухих, а потом и людей, творить новые сущности своими руками и собственным разумом, а не бесцельно бродить по миру, наслаждаясь застывшей красотой сотворенного?.. Элентари, Бессмертные, далеко не безупречны — мало того, что они изначально заигрывали с тем, кого ныне считают заклятым врагом. Они были и всегда останутся по натуре своей «бальзамировщиками», хотят есть пирог Большого Творения так, чтобы от него не убывало: жить в смертном, историческом мире и в то же время делать все возможное, чтобы остановить в нем всякие изменения, задержать историю, прекратить рост, хранить мир неизменным для собственного удовольствия, пусть наполовину пустынным. Это желание неизменности и пустая болтовня об Искажении однажды приведет к гибели их народа, полагающего, что только они имеют привилегированное положение, как Самого Первого, Изначального…
— В наши времена альбов уже давно не существует, — осторожно сказал Гвай. — Они покинули Смертный мир. Осталось только несколько немногочисленных семей, и те прячутся от людей, которые не приемлют чужаков.
