На Артано и всех прочих Всадник не обратил никакого внимания, только шевельнул пальцами, давая разрешение подняться с колен. Уруки гробово молчали — чувствовалось, что гоблины если не в ужасе, то, по меньшей мере, крайне обеспокоены явлением Повелителя.
— Хочу поговорить с тобой, дева Нэрвен. — Рота подошел к альбийской королеве и обратился к ней гулким, очень низким голосом. — Говорят, ты мудра… Скажи мне — что, по-твоему, есть Искажение?
— Искажение — это музыка, в которой есть фальшь.
— Любопытное определение, — кивнул Всадник, нависший над альбийкой подобно грозовой туче. — Самое интересное из тех, какие я слышал. Понятное. А то, бывает, твои сородичи несут такую заумь — о свете, о тьме…
— Искажение можно называть разными словами, — ответила Нэрвен, прижавшаяся спиной к древесному стволу. Ей, наверняка, было очень страшно, но она умело скрывала чувства. Голос, по крайней мере, не дрожал. — Это не имеет значения.
— А ты уверена в том, что знаешь, что такое искажение? — вкрадчиво спросил Рота. — Я его вижу.
— Где?
— Здесь, в этих стенах. Оно уродливо. И оно чудовищно тем, что фальшиво. Оно пытается существовать за счет чужого творения, жить им.
— Разве искажение само по себе не является творением?
— Оно является искажением творения, и ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! — разозленно бросила королева. — Тогда ответь мне, Нэрвен — можем ли мы, искаженные творения, любить?
— Нет, — помедлив, сказала она. — Вы знаете лишь искажение, а любовь неподвластна ему.
Рота ждал этого ответа. И, как только услышал его, громогласно вскричал:
— Вы слышали? Прекрасная Нэрвен утверждает, что мы не можем любить! Она отказывает нам в этом праве!
Артано, стоявший поодаль с весьма ироничным выражением на лице немедленно отозвался:
— Как же так? Это значит, Нэрвен, что в мире нет любви, потому что он был искажен изначально!..
— Это не мои слова, — быстрее, чем следовало бы ответила альбийка. Она испугалась — Ты говоришь это, а не я.
— Но мир искажен?..
Нэрвен замолчала.
— Ловко он ее подловил, — шепнул киммерийцу Эйнар. — Красотка противоречит сама себе, а Рота наоборот, очень логичен! Интересно, что будет дальше?
А дальше уже знакомый Конану Окорок со своими уруками притащил из каземата бледного и очень исхудавшего альба — брата Нэрвен. Судя по тому, как ухмылялся Атрано, весь этот жутковатый спектакль был спланирован заранее, дабы повеселить Господина. — Тебе уже предлагали выбор, — сказал Рота пленнице. — Я согласен отпустить твоего родича. Немедленно. Но ты останешься здесь. Рабыней. Будешь мыть котлы в своих прекрасных одеяниях. Выгребать грязь из темниц. Чесать спины моим урукам. Дело за тобой. Решай! — Разве это выбор? — выдавила альбийка. — Это выбор между плохим и худшим! — Выбирай! Она снова замолчала. Рота хмыкнул и отошел. За дело взялся Артано.
