— Нет, нет, — поспешил уверить аквилонца кайбон. — Это всего лишь вода. Правда, она поднимается выше гор и удар ее страшен. Поэтому мало кто отваживается жить подолгу у восточных берегов. Но суда ходят и там — и купеческие, и рыболовные. Обычно Всадник приходит не один, а с землетрясением и бурей, так что опытные моряки всегда знают заранее о его приближении и успевают укрыться в безопасных западных бухтах. О Внешних же островах почти никто ничего не знает. Говорят, там до сих пор водятся морские чудовища, слепые и кровожадные, раз в столетие поднимающиеся из кромешной мглы глубин — на промысел. Это, конечно, легенды. Но случалось, что корабли пропадали в спокойном Лемурийском море без вести — и в бурю, и в ясную погоду. Встречаются там и пираты.
— Об этом я знаю, — сказал Конан. — Сам плавал как-то на пиратской посудине. Нужно мне было одного друга проводить — вот мы с ним и захватили тот корабль. Так что воды эти я немного знаю.
Киммериец говорил о своем путешествии с Рана Риордой, Небесной Секирой. Они вместе вырвались из плена стигийского подземелья. Конан за свое освобождение взялся доставить древнее оружие на легендарный материк My, где по утверждению духа секиры еще жили прямые потомки атлантов.
Ибо Рана Риорда был стар. Вернее, не стар, а древен — по виду оружия можно было предположить, что оно только-только вышло из рук кузнеца. Отец Гидалла, полубог, мастер и провидец, выковал ее из небесного камня еще до Катастрофы. С секирой Конан пересек все южные моря и, в конце концов, достиг неведомых берегов. Там он оставил Риорду лежать на белом алтаре, а сам вернулся в Хайборию. Тогда киммериец думал, что достиг самой крайней, самой отдаленной земли. Но, если верить Юлдузу, была где-то земля еще дальше.
Заночевали они в маленькой банановой рощице, а наутро снова двинулись в путь. Дорога, теперь широкая и наезженная, отлепилась наконец от скалы и шла сквозь влажные, полные звуков и запахов джунгли. Наконец лес оборвался, а перед путниками раскинулась широкая горная долина, прорезанная, словно рекой, огромным трактом — Старым Военным Путем.
— Ну вот, — сказал Тай Юэнь. — Здесь мы с вами расстанемся. — Зная, как тягостно бывает прощание, особенно для тех, кто привык скрывать свои чувства, он весело выкрикнул: — Счастливого пути! Да хранят вас Митра и все светлые боги! — И, повернув коня, нырнул обратно под темный полог леса. Трое спутников едва успели крикнуть ему слова прощания — уже вслед.
