— У меня такой закон, — говорила она до наивного серьезно, — захотел — сделай. Это во мне егоровская порода.
Я радовался своим открытиям в Тонином характере так, словно открывал новые земли. Но помимо ее характера, были еще ее быт, ее родственники, обстоятельства жизни. И о том, что я ничего о них не знаю, мне изредка напоминал Юрка:
— Неплохая девка. Только если не выскочит замуж за какого-нибудь приезжего, так и останется век дояркой, в деревне.
— Почему? Она девочка с характером.
— Характер характером, а куда денешься, когда ни матери, ни отца. Дядька да бабка. Дядька выпить не дурак.
— Откуда ты знаешь?
— Откуда я знаю… Разведка, мой друг, разведка… А что дядя ее, Трофим Батькович, тяжел на руку, это, я надеюсь, тебе известно?
— Нет, — даже пугался я.
— А что тебе вообще известно?
Получалось, что ничего. Я знал, что она своевольная, переменчивая, фантазерка, насмешливая, наивная, обидчивая, упрямая, ребенок, взрослая. И с этим, честно говоря, не очень вязался образ жертвы обстоятельств, который вставал из редких замечаний Юрки. Видел я однажды и дядьку ее. Мужик как мужик. Вышел, посмотрел.
— Что, Трошенька? — весело спросила Тоня.
— Спать тебе пора.
— Ничего, зимой отосплюсь.
Я заторопился:
— Пойду, пожалуй.
— Сиди, сиди, — остановила Тоня.
"Трошенька" вздохнул и исчез за калиткой. Что ж, думал я, может, трезвый он тих, а пьяный буянит. Имею или не имею право спросить ее, размышлял я. Кто я, собственно, такой, чтобы допытываться? Каких я сам хотел бы с ней отношений?
Не ясно. Иногда я воображал, что женюсь на ней, но тут же мне представлялось веселое оживление в институте:
— Ленечка-то, слышали, женился?
— Только вылетел из-под мамочкиного крыла, и — все, готово!
— Кто же супруга?
— Какая-то деревенская смазливая девчонка, без образования даже.
— Вот так с порядочными мальчиками всегда и выходит.
— На какие же тети-мети он думает содержать семью?
— А мама на что?
Представлял тихое отчаяние мамы, ее строгий голос:
— Разве обязательно было так спешить?
Нет, думал я, лучше действительно не спешить, убедить Антона уехать в город, помочь с работой, определить в вечернюю школу и как-нибудь, когда она уже поосвоится, сохранив, однако, всю свою живость и своеобразие, удивить наших снобов, приведя ее в компанию… Ну, и любовь, любовь, конечно! Но этого снобам не понять.
