Оставшиеся за спиной, стоявшие на страже у ворот двое рослых рабов, вооруженных, видимо, найденными в кладовке мечами и копьями, с интересом смотрели на огромного молодого варвара, богато, хотя и небрежно одетого, с огромным двуручным мечом за спиной.
Внезапно варвар резко развернулся к ним, и, так и не сообразив, как это произошло, они увидели меч в его руках, словно по собственной воле выскочивший из-за спины киммерийца.
Оба парня испуганно захлопали глазами, а когда клинок начал описывать перед их лицами круги и восьмерки, а потом вдруг словно вырезал одним быстрым движением их как бы нарисованные на бумаге тела, едва ли не погладив при этом по бокам, оба зажмурились от страха, лишь сильнее стиснув древки копий.
Правда, сделали они это тоже с опозданием, уже тогда, когда меч киммерийца прыгнул в ножны за спиной, а сам он спокойно повернулся к двум застывшим в изумлении женщинам.
— Насколько я понимаю, эти двое оказались самыми бойкими среди домашних.
Конан не спрашивал, он говорил то, что и так было ясно.
Первой от изумления оправилась Сиотвия:
— Теперь ты видишь, что нас некому защитить. Правда, Тефилусу отправили письмо с гонцом, но когда он прибудет, да и дошло ли вообще письмо, нам неизвестно.
— Что ты думаешь, Лисенок?
Аниэла удивленно, а Сиотвия с интересом посмотрели на мальчишку, с которым Конан вполне серьезно советовался как с равным. Мальчуган лукаво прищурился:
— Я думаю, днем опасаться нечего — вряд ли кто-нибудь попытается проникнуть внутрь иначе как через ворота.
— Верно, — кивнул киммериец, — а ночью?
Мальчишка оглянулся и шмыгнул носом.
— Ночью нам за всем не углядеть.
— Что ты хочешь сказать, Конан?
Лицо Аниэлы побледнело, и киммериец понял, что об этом она раньше просто не думала. Киммериец пожал плечами:
— Пока ничего. Дождемся жреца.— Он посмотрел на Аниэлу. — Я хочу знать пределы своей власти.
Однако, к удивлению его, ответила ему Сиотвия:
— Ты можешь делать все, что посчитаешь нужным.
— А когда приедет Тефилус? — попытался уточнить Конан.
— Все здесь принадлежит мне! — отрезала старуха.
— Рабы? — не унимался киммериец.
— Я сказала — все!
— Значит, я вступаю во временное владение?
Она не колебалась ни мгновения:
— Да.
Двое у ворот округлившимися от удивления глазами смотрели на почтенную Сиотвию, одобрительно кивавшую Аниэлу и огромного чужака, в чью собственность они поступали, если их черные уши правильно услышали сказанное. Довольно улыбавшегося мальчишку они просто не замечали.
