Ее голос был томным и ничего не таил, открыто заявляя, едва ли не крича о страстях, бушевавших в прекрасном теле, почти обнаженном. Ажурное кожаное плетение на тонких ремешках лишь слегка поддерживало роскошную тяжелую грудь, а небольшой кожаный треугольник с тисненным на нем цветком лотоса прикрывал лоно и служил, казалось, лишь для того, чтобы к нему могли прикрепиться тонкие плетеные тесемки, подчеркивавшие стройность сильных бедер и обворожительную форму длинных ног.
— Деркэто!
Митра восторженно выдохнул и замер в глубоком поклоне, а когда выпрямился и вновь посмотрел на богиню, Сет едва сдержал усмешку, увидев преображенного Подателя Жизни. Тот лишился бороды, стал выше ростом и шире в плечах, мгновенно сбросив не меньше четверти века!
— А мне ты, похоже, вовсе не рад, хоть и позвал сюда!
В низком голосе Иштар ясно слышалось недовольство. Сет резко обернулся. Теперь лицо его украшали усы и аккуратная бородка. Он тоже слегка подрос — ровно настолько, чтобы стать достойным кавалером Иштар,— но богатырских пропорций придавать своему облику не стал.
Лицо его сохранило черты прежней суровости, но просветлело, а в антрацитовой глубине глаз вспыхнули искры восторга.
— Не сердись на него, великолепная Иштар, — усмехнулся Великий Змей. — Солнцеликий никогда не отличался хорошими манерами. Я осмелюсь предложить тебе руку вместо него.
— Ты слишком торопишься, Повелитель Ночи.— Иштар гордо посмотрела на него.— Это право нужно заслужить! Особенно тебе,— добавила она, немного подумав.
И во взгляде этом, одновременно притягивающем и тут же ставящем на место любого, полыхал такой жар скрытой страсти, что Сет тут же потерял голову, словно и впрямь был не богом, а всего лишь простым смертным, готовым пасть к ногам прекрасной дамы.
— Ради тебя я готов на все!
Иштар пришлась по вкусу грубая лесть, и она одарила Отца Тьмы улыбкой, которая была способна свести с ума. Сердце Темного Бога лихорадочно заколотилось в груди, темный лик его словно озарился светом, и это тоже не осталось незамеченным.
— Что ж,— точеный подбородок богини надменно вздернулся,— я запомню это!
Деркэто тем временем взглянула на Митру. В глазах ее играли веселые огоньки. Чувственный рот приоткрылся, будто для поцелуя, и сердце Светлого Бога замерло, словно боясь вспугнуть робкую надежду — неужели?!
— Ты ничего не хочешь нам сказать, могущественный?
Несмотря на обжигающее пламя страсти, полыхнувшее в груди, Митра ни единым жестом не выдал своего возбуждения, но прекрасная искусительница уже знала: грозный владыка у ее ног.
