Ральф передал полный контроль над телом нейросети и лишь указал мишенью окно, откуда истекала пламенная струя. С отстраненным интересом он наблюдал, как поворачивается тело, сдвигается ствол пушки, сетчатка фиксирует контур окна. В черный прямоугольник ушло тридцать пять снарядов — фугасных (химических), осколочных и зажигательных вперемешку.
За две секунды комната прекратила существование. Огненная вспышка разнесла изукрашенный каменный фасад, осыпавшийся мелкой крошкой. Белый пламень, пожиравший колено Ральфа, угас. Агент сорвал с пояса медицинский нанопакет и налепил на обожженную рану. Большая часть лежавших внизу бойцов переключилась на внешние динамики. Звуки взрывов смешивались с приказами, предупреждениями, криками о помощи. Полицейские поливали гаражи огнем крупнокалиберных винтовок. Оттуда летели в ответ белопламенные кометы.
— Нельсон, — датавизировал Ральф, — бога ради, проследи, чтобы твои не дали никому уйти. Держать позицию и стрелять на поражение. Про захват забудьте, мы попробуем сами, но вы даже не пытайтесь строить из себя героев.
— Слушаюсь, сэр, — откликнулся Нельсон Экройд. Ральф переключился обратно на динамик.
— Каталь, попробуем пройти. Процедура изоляции. Разделяем и расстреливаем.
— Есть! — донесся отзыв из-за бортика. «По крайней мере, он еще жив», — мрачно подумал Ральф.
— Переходим ко второй стадии? — датавизировал адмирал Фарквар.
— Нет, сэр! Они еще в окружении. Наш периметр держится.
— Ладно, Ральф. Но я должен знать, как только положение изменится.
— Есть!
Нейросеть подсказала, что медпакет заклеил колено. Предельная нагрузка, которую могла выдержать нога, упала на сорок процентов. Сойдет. Ральф подхватил под мышку оружие и, пригнувшись за бортиком, побежал вниз по ступеням к подъездной дороге.
Дин Фолан отправил свою команду вперед, в обход горы ящиков, уже занявшейся от пламенеющих обломков.
В гараже было темно. Пули выбивали глубокие щербины в голых углебетонных стенах. С растрескавшегося потолка свисали космами провода и волоконно-оптические кабели. Даже выставив усиленные сетчатки на максимальную чувствительность, Ральф почти ничего не мог разглядеть сквозь наглазники забрала. Он переключил сенсоры шлема на светоусиление и инфракрасный диапазон. Бледно-зеленые и тускло-красные контуры слились, образовав смутную картину дальней части склада. Язычки пламени облизывали стеллажи вдоль стен, и оптика шлема била по глазам вспышками — не справлялись программы-дискриминаторы.
