***
Снова закипела бурная жизнь восьмого «Б», и про Лешу забыли. Но он, чувствуя себя униженным, уже не мог сидеть в одиночестве. От этого горького чувства его могло избавить только всеобщее признание.
Сперва Леша подошел к хихикающей компании Вадима Кострова.
— …И тут, ничего не подозревая, Жан Габен заходит в ванную комнату… — рассказывал Вадим. — Неужели никто не видел? Она же в «Комете» идет…
— Я видел, — попытал счастья Леша.
— А мы не видели!
Вадим закапризничал:
— Если Жильцов видел, тогда неинтересно, тогда пусть он сам рассказывает.
И все стали Вадима упрашивать:
— Нет, нет. У тебя смешнее получается.
— Уйди, Лешенька, а то Вадим рассказывать не будет, а у него всегда обхохочешься.
— Никто у него не отнимает, — сказал Леша, — только ведь настоящий юмор…
— Ты кукарекать умеешь? — перебил Лешу Вадим.
— Как? — удивился Леша.
— Вот так…
Вадим очень похоже кукарекнул. Все засмеялись, и Леша отошел, пожав плечами. Костров опять начал рассказывать. Смех за Лешиной спиной подтвердил, что он оправдал ожидания. Леша оглянулся и грустно посмотрел на чужое веселье. А неприметная девочка поспешно уткнулась в книгу.
— Ну что, так никто и не поможет гвоздь забить? — возмущалась Галя Вишнякова. Она вместе с Зиночкой никак не могла справиться с полкой. — Мальчики, я уже себе все пальцы отшибла.
Леша очень ловко забил бы этот, гвоздь. Не великий подвиг, а все же было бы как-то легче. Но только он подошел к девочкам, как у Гали опять появилось стремление к самостоятельности. Она явно ждала чего-то иного. И дождалась. Молоток перехватил стройный гигант в тренировочных брюках — Вахтанг.
Зиночка пожалела Лешу.
— Пускай этот тип прибьет, — чтобы утешить Лешу, Зиночка пренебрежительно кивнула на Вахтанга, — он выше ростом.
Ничего себе утешила!
Леша печально смотрел, как Турманидзе, сделав несколько «разминочных» движений, саданул молотком мимо гвоздя и запрыгал, дуя на ушибленные пальцы. Забыв про Лешу, девочки благосклонно засмеялись: Вахтангу прощалось все.
Леша отошел от них с презрительным жестом: «Эта ваша полка мне по пояс». Но жест не помог: горькое чувство не проходило.
И вдруг в луче света, падавшего из окна, Леша увидел новенькую. Из неприметной девочки она теперь превратилась в самую заметную. В очках, шоколадно-коричневая от южного загара, девочка так улыбнулась ему, что он даже огляделся по сторонам.
Но никого другого, кому могла предназначаться эта улыбка, поблизости не оказалось.
— Тебя Лешей зовут? — спросила девочка, и Леша понял, что она давно уже наблюдала за ним.
