Той частью Нумидии, которая сохранила остатки независимости, стал управлять сводный брат Югурты Гауда.
[277] В последующие десятилетия нумидийцы еще не раз напомнят о себе активным участием в гражданских войнах Рима.
Счастливые победители, нагруженные добычей, возвращались в Италию. С собой они везли плененного Югурту с двумя сыновьями (Ливии. Периоха 67). Их провели в триумфе Мария, который состоялся 1 января 104 года (Саллюстий. Югуртинская война. 114.3). После окончания торжества Югурту отправили «в тюрьму, где одни стражники сорвали с него одежду, другие, спеша завладеть золотыми серьгами, разодрали ему мочки ушей, после чего его голым бросили в яму, и он, полный страха, насмешливо улыбаясь, сказал: “О Геракл! Какая холодная у вас баня!”[278] Шесть дней боролся он с голодом и до последнего часа цеплялся за жизнь, но все же понес наказание, достойное его преступлений.[279] Говорят, что во время триумфа несли три тысячи семь фунтов золота, пять тысяч семьсот семьдесят пять фунтов серебра в слитках и двести восемьдесят семь тысяч драхм звонкой монетой» (Плутарх. Марий. 12. 4-б).[280] Так закончилась Югуртинская война.
Глава 4 В боях с германцами
Итак, победа! Но предаваться ликованию было рано – над Римом нависла грозная опасность, какой не было со времен Ганнибала. Речь шла о германцах.
В 110-х годах германские племена кимвров и тевтонов, жившие на стыке современных границ Дании и Германии, покинули родные места и двинулись на юг. Еще в древности высказывалось мнение о том, что причиной этих миграций послужили наводнения. Посейдоний, а вслед за ним и Страбон не согласились с этим и предположили, что кимвры и тевтоны в принципе были кочевниками (Страбон. VII. 2. 1–2).[281] Плутарх вообще утверждает, что кимврами у германцев называют разбойников (Марий. 11.5). Однако те, кого критиковали Посейдоний и Страбон, возможно, были не так уж и не правы. Между Ютландией и Германией лежит довольно узкий перешеек, и если приливы там становились более интенсивными, то это могло вполне привести к серьезным трудностям для местного населения. Свою роль сыграла, очевидно, и перенаселенность,[282] вызванная не только высоким уровнем рождаемости, но и примитивностью хозяйства.
«Это было странное шествие… Весь народ двинулся с женами и детьми и со всем скарбом на поиски новой родины. Жильем служили им повозки… Под кожаной крышей повозки помещались утварь, женщины, дети и даже собаки. Жители юга с удивлением смотрели на этих высоких стройных людей с темно-русыми волосами и светло-голубыми глазами, на их сильных, статных женщин, мало уступавших ростом и силой своим мужьям, на детей со старческими волосами, как их называли италийцы… Нравы кимвров были грубы. Мясо часто ели сырым. Своих королей-предводителей они выбирали из самых храбрых воинов, по возможности самых высоких ростом. Подобно кельтам и вообще варварам, они нередко заранее уславливались с противником о дне и месте боя и перед началом боя вызывали отдельных неприятельских воинов на поединки… Кимвры дрались храбро, считали смерть на поле брани единственной приличествующей свободному человеку. Зато после победы они предавались самым диким зверствам. Заранее давали обет принести в жертву богам войны всю военную добычу. В таком случае уничтожали всю кладь врага, убивали лошадей, а пленников вешали на месте или сохраняли в живых только для того, чтобы принести в жертву богам».
