— А ты молодцом держишься, — похвалил Сазонов Раздольского. — Сколько мы с тобой не виделись?
— Уже семь лет, Андрей. Да ты не бойся, я ничего просить не буду. У меня предложение. Деловое.
— Предложение? Давай.
— Ты знаком с этой вещью? — Раздольский вынул из кейса большую цветную фотографию и распечатку описания.
Сазонов осмотрел фотографию и внимательно прочел распечатанный текст.
— Помню, как же. Сабля Чингизидов из коллекции Уваровых. Что, нашлась?
— Нашлась. Она и не терялась. После революции попала к племяннице жены Уварова. Та ее прятала, потом дети прятали. А нынче ко мне ее правнучка пришла и просит помочь продать. Это же целое состояние.
— Да уж. Родовая реликвия Гиреев.
— Вот смотри. Я навел все справки. Здесь предварительная оценка эксперта аукциона «Сотбис». Ты его должен помнить. Извольский Веня.
— Извольский? Уже эксперт? Надо же, как люди растут. Эксперт фирмы «Сотбис»… Звучит! А тут сидишь в этом болоте. — Сазонов широким жестом обвел рукой обитый деревом кабинет.
Раздольский вслед за Сазоновым окинул взглядом дубовые панели, коротко вздохнул и продолжил:
— Сабля фигурирует в основных каталогах. Как утерянная. Опубликована фотография, дореволюционная. Так что экспертизу сделать будет нетрудно. Да и вещь известная. Есть десяток описаний. В общем, Извольский считает, что, учитывая известность и уникальную историческую ценность, на аукционе лот можно выставить на восемь — десять миллионов долларов.
— До аукциона еще дожить надо, — философски заметил Сазонов.
— О том и речь. О сабле никто не знает. Кроме меня и владелицы. Даже ее родственники не знают. Бабка, когда умирала, только ей открылась. Ты третий. Помоги ее продать. У тебя же есть связи. Ты знаешь, как это делается.
Сазонов помолчал. Он понял, какие связи имел в виду Раздольский.
— Сколько она хочет?
— Семьсот пятьдесят тысяч. Это уже с моими комиссионными. — Николай Викентьевич внимательно наблюдал за реакцией хозяина кабинета.
— Экспертиза? — вопросительно посмотрел на гостя депутат.
— Разуваев в среду, в семь вечера, нас ждет.
— Хорошо. Буду.
— Только, Андрей, не обижайся, приходи один.
— Ну какие обиды?
— Так что, берешься?
— После разуваевской экспертизы дам окончательный ответ.
— Хорошо. — Раздольский еще раз осмотрел кабинет Сазонова. — А тут у тебя тихо.
— Тихо. Я сюда из Думы убегаю отдохнуть.
— Ну что ж, до среды, — Раздольский поднялся.
— До среды. Бумаги и фотографию я оставляю.
Приятели пожали руки. Депутат вернулся к столу и набрал номер:
