Они сели пить кофе и сжевали по два крекера, прежде чем Дитрих заговорил. Лилен успела настроиться на отцовскую волну, и могла читать то, что было под словами.
— Сейчас не самое мирное время, — сказал отец. — Правда, видно это далеко не всем. Землетрясение началось, или вот-вот начнётся, но до появления цунами должно пройти ещё некоторое время.
— Папа, не говори загадками. Я же просила.
— Я и не говорю.
То-что-под-словами выглянуло на миг ярко и неприкрыто — и у Лилен по коже подрал мороз. Конечно, она знала, она и прежде сталкивалась, и находила романтичным… шрамы на маминых руках, белые полосы на броне Малыша; бесчисленные фильмы и книги, и старые песни, голоса тех, кто давно умер, оставив одну горделиво-светлую славу…
— Папа… — шепнула она, морщась. — Ну всё-таки не настолько…
— Ты меня знаешь, Марлен, я оптимист.
— Ну… пап, это ты так думаешь. Это тебе так кажется, но не значит, что так оно и есть!
— Лили, я не помню, чтобы твой папа когда-нибудь ошибался.
— Мам, и ты туда же!
Янина медленно моргнула.
— Он может чего-то не знать, — по-прежнему неторопливо продолжала она. Дитрих поднял бровь. — Но по части того, что кажется, у него дар.
— О-кей, — деловито сказала Лилен. — А вы что-нибудь знаете или вам только кажется?
— Игорь улетел на Седьмую Терру. Возможно, скоро там будет второй питомник.
Лилен сглотнула.
Макферсон вернулся часа через три, весёлый и довольный. В поисках карты памяти к камере миддл-профи класса пришлось обегать весь посёлок, но нужная всё же сыскалась. «Хорошо, что я взял эту, а не хай-профи, — смеялся он, — к ней бы точно ничего не было».
Лилен молчала и улыбалась, разглядывая траву. Майк вскинул камеру, огляделся, и родители как один покосились на него с уважением.
— А можно? — трепетно спросил Майк.
Дитрих щёлкнул пальцами — так картинно, что Макферсон засмеялся. «Вот же тьфу, — подумала Лилен, — а говорят ещё, что отцы не любят парней их дочек…»
Сверхновая звезда и надежда высокого кино Майкл Макферсон был чуть выше среднего роста, худ, лопоух и мышиноволос. Вместо того чтобы сходить к специалисту и выправить уши, он предпочитал носить шевелюру до плеч. Уши сквозь негустые волосы всё равно торчали, что смотрелось ещё хуже. Лилен, как ни пыталась, не могла понять, почему Майк, обладающий безупречным вкусом в отношении кадрирования, мизансцены, цвета, жеста, освещения и тому подобного, настолько бестолково распоряжается собственной внешностью. Постригся бы в ёжик и носил цепи, как папа — вышел бы нормальный творческий человек.
