— Может, ты выступишь на нашем вечере?
— Ага, выступлю,— вполне серьезно ответил брат.— Я целых два стихотворения к Новому году выучил.
— Вот и хорошо,— одобрила Ксения Герасимовна.— Так мы тебя первым и выпустим.
Я опять держу Юру за руку. Глазенки у него блестят восторженно, разбегаются по сторонам. Все ему внове, все интересно: впервые попал он в такой пестрый, гомонящий, сложный мир. Некоторые школьники, из тех, что постарше, пришли на вечер в самодельных маскарадных костюмах. Оберегая — как бы не помять! — пышные хвосты из марли и ваты, снуют меж ребят «белки» и «сестрички-лисички», золотую пыльцу осыпают с высоких кокошников «снежинки» и «снегурочки». Кругом чудеса, на каждом шагу дива дивные.
— Валя, а это кто? — спрашивает брат.
— Как это? Это же Нинка Белова, соседка наша.
— Нет, костюм на ней чей?
Костюм на Нине сегодня великолепный: по длинному черному платью — серебряная россыпь звезд из фольги, пышная и длинная, до пояса, русая коса у нее, а на черной шапочке искусно нашит полумесяц из бумаги бронзового цвета.
— Наверно, это Ночь.
— Ага, я так и думал. Только это ночь теплая, летняя.
У самой сцены, с деревянной шашкой на поясе, заломив папаху на затылок, покручивает тонкий рыжий ус лихой казак.
— Чапаев! — шепчет брат завороженно.
— Женя,— говорю я «Чапаю», потому что узнаю в нем Женьку Белова, моего товарища по школе и по уличным играм,— Женя, помоги-ка мне. Артиста должен видеть народ.
Женя, подморгнув брату, куда-то исчезает и вскоре возвращается со стулом в руках, поднимает его на сцену. Я помогаю Юре подняться на стул, и он, не дожидаясь, пока объявят его номер, объявляет его сам.
— Милые ребята,— кричит он изо всех силенок,— сейчас я прочту вам два стихотворения. Слушайте все, пожалуйста.
Школьники смеются, аплодируют, кто-то выкрикнул: «Просим!» — потом наступила тишина.
Юра картавит, буква «л» не дается ему, он храбро заменяет ее отнюдь не родственной «р», и это делает его речь особенно забавной.
— Первое стихотворение,— слышим мы,— называется «Про кошку».
Села кошка на окошко,
Замурлыкала во сне.
— Что тебе приснилось, кошка?
Расскажи скорее мне...
Он и второе стихотворение, про елочку, прочел: «В лесу родилась елочка...», и напоследок, как заправский актер, трижды поклонился залу. Зоина выучка!.. Ребята снова забили в ладоши, я хотел снять Юру со стула, но он опередил меня:
— Я сам! — И спрыгнул на сцену.
Тут к нам подошел Дед Мороз, протянул братишке большой кулек с конфетами и печеньем.
