Со стоном, как раненная птица, оттолкнула его девушка. Но он удержал ее за руку и вложил в ладонь серебряное ожерелье с непонятными знаками.
– Ты! – мгновенно, лицо девушки изменилось, – откупиться от меня решил?
Илья усмехнулся.
– Вот такая гордая и сердитая, ты и должна идти по жизни. Пусть никто никогда не видит твоих слез. А ожерелье досталось мне от матери. Оно заговоренное. Пока его носишь, никто зла причинить не сможет. Носи его хоть на шнурке, носи его хоть в кошелке, но будет вещь всегда во всем служить и помогать тебе.
Он отпустил ее руку и, не оборачиваясь, пошел к лесу.
Колдун махнул рукой, прогоняя воспоминания, и, едва заметно усмехаясь, притворно вежливо произнес: – Иду-иду Прасковья Ивановна. Чего изволите?»
– Ты мне еще посмейся! – старуха, пропустив его в дом, с силой хлопнула дверью произнося заговор-оберег от непрошенных гостей.
Разговор, судя по всему, предстоял серьезный. И Параскева приступила к нему немедленно.
– Ты от Алины держись подальше. Непростая она девушка. Добром это не закончится.
Илья, молча, стоял, повернувшись лицом к окну, и чувствовал: ему в спину как камни летят злые обидные и несправедливые слова. Когда он понял, что Параскева выдохлась, то обернулся, и женщина, встретившись с его холодными серыми глазами, охнула и мешком опустилась на кровать.
– Ты вот что, Прасковья Ивановна, – голос колдуна был холоден и глух. – Не кричи на меня больше никогда. Я ведь и рассердиться могу, – он направился к двери.
– Илья, Илюшенька, – в голосе Параскевы звучали слезы. – Не уходи так. Совсем я старая. Никого близкого рядом нет.
И он дрогнул. Развернувшись, подошел к кровати и обнял Параскеву, удивившись тому, какой сухонькой и практически невесомой она стала.
– Ты прости меня дуру старую. Не со зла я, – продолжала бормотать старуха. – О тебе беспокоюсь. Не нравится мне эта девка, – она запнулась и посмотрела на него мокрыми от слез глазами.
– Это ты меня прости, за все, – он ласково провел ладонью по щеке, вытирая слезы, застрявшие в морщинах. – И не беспокойся. Я знаю, что делаю.
– Я знаю, что делаю. Знаю, знаю, что делаю, – он нараспев уже раз сто повторил эти слова, пытаясь то ли успокоиться, то ли предостеречь себя от необдуманного поступка. Илья уже покинул деревню, но продолжал идти по проселочной дороге к опушке леса, не пытаясь, как обычно, пройти этот путь одним махом. Он чувствовал, лес не столь привлекателен для него как раньше. Почему? Ответ лежал на поверхности. Алина.
