— Но увы среди них нет «мисс Гольф»!
— Истина среди истин, — согласился Пертви, — но все же утешение найти можно.
В этот вечер моим утешителем было виски.
* * *
Я бродил по серым и безрадостным улочкам Бермондси.
Этот квартал пропитан безмерной печалью; но будучи родной сестрой моей печали, она была приятна моему исстрадавшемуся сердцу. Я шел без цели, и меня начало охватывать странное ощущение. Оно роднилось с ощущением, которое приходит любому бедняге, чувствующему близкую удачу в неизвестном пока виде — то ли полукроны, найденной в канаве, то ли встречи с дядюшкой, внезапно вернувшимся из Америки.
Мой взгляд упал на серо-зеленую медную табличку с именем доктора Джонса, но табличка вдруг поехала назад, поскольку открылась дверь, к которой она была прикреплена.
На пороге возник округлый человечек с розовым улыбающимся личиком.
Не зная почему, я спросил:
— Доктор Джонс?
— Он самый…
Личико его скривилось, и он пробормотал:
— Если вы по поводу счета за газ…
— Мне нужна консультация.
Мне редко приходилось видеть, чтобы чье-нибудь лицо так радостно расцветало.
— Прекрасно… Входите. Я в вашем распоряжении…
Меня ввели в более чем скромный кабинет, но стены его были увешаны клюшками самых разных лет, а в витрине красовались кубки и мячики для гольфа на серебряных треножниках.
— Вы играете в гольф? — воскликнул я.
— Конечно!..
— В таком случае меня привела моя добрая звезда, ибо только вам дано понять меня.
Еще ни одному священнику не приходилось выслушивать столь искреннюю и полную исповедь, какую выслушал доктор Джонс. Он дал мне выговориться, не перебивая меня, и выражение лица его становилось все более и более серьезным.
— Мой знаменитый собрат Пертви не так уж неправ, — наконец вымолвил он, — но вовсе не надо прибегать к скальпелю чтобы изгнать чертенка, который делает вас несчастным. Вы когда-нибудь слышали о методе Куэ или методе Нанси?
— Немного… Речь идет, мне кажется, о самовнушении.
— В основном. Но он был улучшен японцами, в частности знаменитым Фумико. Не хотите ли придти на первый сеанс?
— Придти? А почему бы не приступить сей же час?
— Ладно, — согласился он после некоторого раздумья.
Он на мгновение вышел и вернулся с грубой деревянной детской игрушкой, которую поставил на стол. Это был взвод деревянных солдатиков, передвигающихся по доске с квадратиками — ею увлекались детишки лет полсотни назад.
— Смотрите на них, — сказал доктор Джонс. — Это — грубые фигурки, инертные куски крашеного дерева. Однако, ребенок, играющий в них, вскоре видит их в качестве настоящих солдат из костей и мяса.
