— Спасибо за исчерпывающую информацию, — сказал Лотар и указал на еду, которая так и осталась нетронутой. — А ты всё-таки поешь. Тебе нужно сохранять силы и разум. Может статься, ты ещё очень понадобишься городу.
Он пошёл к лазу. Сухмет засеменил следом. Рубос поклонился и пошёл с ними рядом.
Когда они выбрались на поверхность, Лотар повернулся к Сухмету:
— Ну что?
— Он говорил правду, он ничего не знает. Конечно, может быть, страх исказил какие-то очень глубокие пласты его памяти, но в главном он не солгал ни разу.
Лотар вдохнул полной грудью пахнущий морем воздух.
— Значит, это ложный след. Жаль, что так поздно и мы не сможем, не нарушив норм вежливости, заглянуть к господину Курбану. А мне теперь очень хочется с ним потолковать.
Рубос, глядя на звёзды, кивнул:
— Если понадобится, можно и не мелочиться. Подумаешь — вежливость!
— Нет, — решил Лотар, — ситуация пока не созрела. Его тоже могли подставить, как… — Он оглянулся назад, в сторону Кнебергиша.
Через мгновение магическое видение открыло ему, что доктор, забыв обо всём на свете и громко чавкая, вгрызается в ножку поросёнка, пытаясь одновременно пить вино из горлышка бутылки и отломить большой кусок копчёной рыбины, даже не очистив от чешуи.
— Зря, — сказал Лотар. — Если он долго голодал, может и плохо стать. Сухмет хмыкнул:
— А ещё доктор называется.
Гергос стоял красный от злости, но голос его был, как всегда, спокойным, уверенным и сильным. Полдюжины стражников столпились в отдалении и делали вид, что никто из них не пытается подслушивать. Лотар, Рубос и Сухмет стояли над телом стражника с сержантской перевязью, который лежал в пыли со странно свёрнутой набок головой. Из-под шлема вытекали струйки почерневшей крови.
Лотар старался пока ни о чём не думать, не строить никаких версий. Он смотрел на крыши домов, которые начинало золотить только-только появившееся из-за горизонта солнце.
— Итак, — проговорил Гергос, — начнём с самого начала.
— Мы подошли к калитке, которой, как ты сказал, можно пользоваться по ночам, чтобы не опускать лишний раз мост. — Рубос устал, его голос звучал глухо, негромко, но он привычно преодолевал усталость, потому что день обещал быть хлопотным.
— Что вы делали на холмах? — спросил Гергос.
— Гуляли, — ответил Рубос. — Не забывай, мы отчитываемся только перед князем. Гергос вздохнул.
— Нагулявшись, мы подошли к этой калитке и стали кричать в переговорное отверстие, чтобы нам открыли.
Сухмет тем временем тщательно, дюйм за дюймом осматривал поверхность низкой, едва ли не в половину роста Рубоса, но толстой, сделанной почти из цельных дубовых брёвен калитки во внешней стене города. Её запорам могли позавидовать засовы небольшого замка, а переговорное отверстие и окошко для наблюдения были устроены таким образом, что через них невозможно было ни выстрелить в стражника, ни ударить его копьём. Всё было очень просто и надёжно.
