– Это что за сучара к нам пожаловала, – прохрипел мерзкий спитой голос из дальнего угла стола. – Ты, щенок, дверью ошибся или как?
Я молчал. В мерцающем свете керосиновой лампы нельзя было разглядеть говорившего. А мне необходимо было его разглядеть, ох как необходимо, чтобы не сделать ошибки.
– Сучара в штаны напустил, – расхохотался тот же голос. Все остальные молчали, и это подтвердило мои подозрения, что говорил "шестерка".
И в самом деле, вскоре из-за спины крупногабаритного мужика вылез сгорбленный полукровок – на мой взгляд, помесь шакала с лисой. Мелкими шаркающими шажками он начал приближаться ко мне.
– Ты что, гаденыш, молчишь? – шипя, с ударением на мягкий знак поинтересовался он.
Я незаметно сжал в кулаке нож. Приближающийся ко мне человек был почти вдвое старше меня и сильнее, но он также был "шестеркой". Я не мог ошибиться. Хитрые гадкие глаза, шаркающие неуверенные шаги, хоть и наглый, но загнанный, из-подо лба, взгляд – привычка не поднимать головы. Да, это был несомненно "шестерка". А с подобными тявкающими падлами я умел себя вести.
Человек продолжал медленно приближаться ко мне, и я вдруг заметил блеснувшее у него в руке лезвие. "Вот это да-а! Неужели я ошибся?" – пронеслись в моей голове мысли. Мне еще не доводилось видеть, чтобы у кого-то из "шестерок" имелся нож, хотя подобные исключения конечно же были. В любом случае теперь я крупно рисковал. Моя встреча с приближающимся бандитом не предвещала ничего хорошего.
Все произошло довольно быстро. Надо сказать, что в свои четырнадцать лет я был довольно проворным малым. Выставив по-глупому вперед нож, незнакомец аккуратно подбирался ко мне. Я не стал выяснять, что тот намерен делать, и сыграл на опережение. Улица меня многому научила, и первое здесь правило: если хочешь выжить – всегда наноси удар первым. Жалость и сомнения в подобных случаях неуместны.
Не произнеся ни слова, я сделал два быстрых шага навстречу, ушел немного в сторону и неуловимым движением полоснул ножом по протянутой руке. "Шакал" взвыл. Я перехватил свой нож в другое положение и почти мгновенно воткнул лезвие в плечо противника. Он взвыл пуще прежнего, и сидящие за карточным столом люди вздрогнули – все, кроме одного. Наметанным глазом я сразу понял, что это главарь. Он не шевелился, значит: раненный мною человек действительно был "шакалом". Иначе меня бы сейчас в одно мгновение разорвали на части его дружки.
Наступило время второго действия. Откровенно игнорируя стенания раненого лизоблюда, я прошел к главарю и положил на стол перед ним две сотенные. Это было довольно щедро.
