Защитить? От чего?
А, в пепел все. На месте разберемся.
Солнце ощутимо грело затылок. По обе стороны дороги шумела сияющая зелень, легкий ветерок шевелил волосы. Было так хорошо, что не хотелось открывать рот.
Мы шли, время от времени замирая у зарослей земляники и обрывая ягоды. Спелых почти не было, и ранний завтрак быстро превратился в дуэль: пальцы мелькали так, что позавидовал бы любой чародей. Три раза победа оставалась за мной; на четвертый я начала подозревать, что Квентин поддается, но сзади вдруг заскрипела телега, и мы быстро, как застигнутые на горячем школяры, выскочили обратно на дорогу.
Лошадь окинула нас меланхоличным взором. Возница хотел было что-то сказать, но, взглянув на наши перепачканные и виноватые лица, стегнул лошадь, и уже через минуту скрылся за вершиной холма. Ну вот, а мог бы и подвезти…
— Хорошо бы так идти недели три, — мечтательно протянул Квентин. — Собирать землянику, ночевать в придорожных трактирах, днем лежать на траве и смотреть в небо.
— Тебе совсем не хочется в Галавер?
— Да как тебе сказать… Хочется, конечно. Но погулять по лесу хочется еще больше. — Он запрокинул голову. — Когда еще доведется посчитать облака? Да и костер мы разведем без особых хлопот, если отложить купание напоследок.
— А река как раз поворачивает недалеко от дороги, — задумчиво произнесла я. — Если задержимся на пару дней, никто и не заметит: отец ждет письма не раньше чем через неделю. Почему бы и нет?
— Именно!
— Все-таки ты боишься, — тихо сказала я.
— Немного, — Квентин отвел взгляд. — Обещаю, что бы ни случилось, тебя я не брошу.
— Пф-ф! Меня? Я сама кого хочешь брошу… то есть наоборот. Кортик, между прочим, дали мне. Так что вперед!
Не дожидаясь ответа, я соскочила на обочину и направилась в лес. Вскоре вместо шуршащей травы под ногами запружинили усыпанные сухими иголками мхи, захрустели ветки. Шум ветра остался вверху, там, откуда падали и разбивались о листву солнечные лучи. Я стояла в тени, всюду дышала прохладная зелень — и островки, колодцы света; свежие листья и кусты дикой малины; и голос птицы вдалеке.
Сзади хрустнула ветка.
— Очарованная земля, — пробормотал Квентин.
— Я редко выбираюсь за город, а стоило бы, — выдохнула я. — Идти, куда глаза глядят…
— …И получить вечером взбучку, — закончил он. — Я не отходил далеко от фермы: тетушка слишком уж беспокоилась. Несколько раз, правда, удавалось увильнуть. Я приходил к реке, забирался на скалу и махал рукой проходящим судам, пока не начинало темнеть. Потом, правда, понял, что этого делать не следует.
