Стоянка на этот раз получилась роскошной. Во-первых, люди и птицы наконец-то смыли с себя надоевшие песок и глину. Во-вторых, они наполнили бурдюки свежей водой, хотя, разумеется, не так тяжело, как перед перелётом через пустыню. Но всё-таки наполнили. Неуютно было пускаться в путь без воды, они ещё не привыкли к мысли, что теперь почти повсюду, если постараются, сумеют отыскать ручей или даже речушку, сходящую с гор и бесследно исчезающую под палящим солнцем в песчаных барханах. А в-третьих, они сумели разжечь костёр из старой травы, кусков окаменевшего кизяка и остатков тех дров, которые Келга прихватила с собой. Теперь их можно было жечь, впереди начинались настоящие заросли, и уж дрова-то можно было раздобыть при желании.
Ибраил снова возился в книгой Ублы, но на этот раз писал в неё мало, всё больше читал, поджимая свои темноватые губы. Что-то ему не нравилось, вероятно, он чего-то раньше не заметил и лишь теперь новые идеи принялись одолевать его. Это было неплохо, без сообщений этой книги Трол чувствовал бы себя менее уверенно.
Поутру, когда они снова разожгли костёр, но ещё не взлетели, к ним неожиданно вышел пастушок. Растрёпанный мальчишка в грязной тряпке, заменявшей ему одежду, с посохом, который был выше его, и с завязанной вместо пояса пращёй. Он пас всего-то десяток коз, но был исполнен достоинства, как настоящий пустынник.
Келга, ни слова не говоря, сунула ему миску со своей похлёбкой, сваренной из сухого мяса и каких-то кореньев, и огромный ломоть лепёшки. Мальчишка спокойно, даже равнодушно, всё съел, утёрся и, уже поднимаясь, сообщил на странно звучащем дериб:
— За вас назначена награда. Не нужно выходить к деревням, там вам не помогут.
— Награду за нас имперцы назначили много лет назад, — отозвался Ибраил.
Возможно, он хотел разговорить мальчишку, но тот не стал больше ничего объяснять и повёл своих коз в сторону следующего островка зелени, виднеющегося на соседнем склоне.
А потом начались горы. Они встретили путешественников суровыми порывами ветра. Трол, привыкший к постоянному давлению воздуха в лицо во время полётов, даже забыл, что такие порывы бывают. Как и то, что на свете бывает такой снежный, без намёка на запах, холод.
Совершенно неожиданно начались отвесные скалы. Они вздымались, поблёскивая влажными гранями. И даже Трол не сразу заметил, что птицы стараются держаться от них подальше. Стало ясно, что этот блеск — не влага, это было что-то, запрещающее к этим скалам приближаться.
