— Везёт, — сказала я с сожалением. — Ну что тут стоять, давай хоть во двор зайдём, что ли…
И мы вошли во двор.
На скамейке напротив моего подъезда сидел плечистый мужчина в светлой ветровке. Не Оберон. Я ещё издали это поняла: Оберону лет сорок, а этому чуть больше двадцатника. У Оберона волосы с проседью, а этот чернявый. Не Оберон. Ну и ладно.
Я сказала себе «ладно», но настроение вдруг испортилось. Как будто шарик проткнули иголкой: хлоп! А вдруг король никогда-никогда за мной не придёт? Жди, Лена, год, и два, и десять…
— Ты чего? — спросил Макс.
— Ничего. Тебе какое дело?
Макс опустил уголки губ:
— Во как у тебя настроение меняется… Только что цвела, а теперь на людей кидаешься. Ни с того ни с сего. Я тебе виноват?
— Не виноват, — сказала я нехотя. — Ладно, Макс, ты меня в самом деле, это… прости. За малыми надо в садик, уроки, всё такое…
— Понимаю, — сказал Макс и понурился. — Ну пока?
И я уже шагнула к своему подъезду, как вдруг…
— Лена!
Мурашки по коже. Как горячая вода от затылка до пяток. Я обернулась…
Нет, это был не Оберон. Я вообще его не знала, этого человека. Разве что…
Я присмотрелась ещё. Не поверила глазам: он был похож на старшего брата одного моего друга.
Он встал мне навстречу:
— Ты что, меня не узнаешь?
И голос ведь его!
— Гарольд? — сказала я потрясённо.
Он виновато улыбнулся:
— Гарольд!
Уж не знаю, что подумал обо мне Макс Овчинин, который ещё не ушёл и стал свидетелем этой сцены. Я взвизгнула, прыгнула и повисла на шее у незнакомого мужчины — потому что теперь узнала его совершенно точно. Пусть он изменился за прошедшие четыре месяца — но это был Гарольд, мой друг и учитель, бывший младший маг дороги, а теперь, наверное, уже старший маг…
— Гарольд… это точно ты?
Он мог бы не отвечать. За время, которое мы провели в седле бок о бок, я успела изучить все его выражения лица.
— Ленка… а ты такая же.
— Вот ещё, — я отстранилась. — Я выросла на восемь сантиметров, между прочим, это… погоди, Гарольд. Погоди…
Догадка была такая страшная, что у меня онемели щёки.
— Гарольд! Сколько лет прошло в Королевстве?!
Он опустил глаза:
— Шесть…
— Сколько?!
Всё понятно. Когда мы расставались, Гарольду было семнадцать, и я считала его старшим братом. А теперь ему, выходит…
Но дело ведь не только в этом!
— Гарольд! Его величество…
Он понял с полуслова и поспешил меня успокоить:
— Здоров. Не пугайся.
— А принцессы? Принцессы, то есть сёстры-хранительницы! Вышли замуж?
— Нет.
Я села на скамейку. Гарольд уселся рядом. Макс Овчинин стоял в десяти шагах и смотрел обалдело, но мне сейчас было не до Макса.
