Все, все было на экране — даже то, как она в парке вечером приникла к его плечу! И как штору поправляла в палате…
— Зачем это? — не поднимая глаз, спросила Анита, когда проектор прервал свое осиное жужжание.
— Вы, я вижу, немного удивлены, Анита, — сказал Фраг. — А я этим фильмом очень доволен. (Она подняла голову и посмотрела на него невеселыми глазами.) Сейчас объясню. Вы знаете, при каких обстоятельствах попал к вам этот… Туо. Из-за него погиб и ваш жених — этого вы, конечно, не забыли. И вот он, иностранный агент и диверсант, прикидывается ненормальным, всячески маскируется, надеясь пустить нам пыль в глаза. Сейчас он совершенно здоров, и держать его в госпитале мы больше не можем. И так уже репортеры ходят вокруг клиники. Так вот, раз уж ему угодно разыгрывать из себя психа, в психушку мы его и отправим. К вам он хорошо относится, охотно с вами разговаривает…
— Но я не смогу…
— Нет-нет, вы ничего не должны у него выспрашивать, Анита. Но, возможно, он сам проболтается, проговорится, понимаете? Нужно только, чтобы вы почаще бывали у него, а такая возможность будет вам предоставлена.
— Не знаю, доктор Фраг, способна ли я…
— Но разве вы не понимаете, какое значение имеет это для нашей безопасности? — В голосе Фрага появились холодные нотки. — Или, может быть, вы хотите, чтобы мы привлекли вас к ответственности за пособничество врагам нашей страны? Доказательства вы только что видели.
Аните, хотелось встать и сказать: «Это нечестно, вы не имеете права!» Но она сидела и молчала. Сработал инстинкт самосохранения. На душе было противно, ей хотелось вымыться, словно ее вымазали грязью. Но сделать она ничего не могла. Перед глазами промелькнуло утомленное лицо матери и младшего братишки, который в нынешнем году начал учиться в колледже. Отец, тяжело раненный на войне, после победы прожил недолго. Без ее заработка семья не сможет существовать, никак не сможет…
Фраг понял ее молчание иначе: набивает цену.
— Вы получите значительное вознаграждение.
Но тут она не выдержала, вскочила, замахала руками:
— Только не это! Только не это! Никакого вашего вознаграждения мне не надо! Слышите? Не надо! Проведывать его как больного буду, а больше ничего.
— Этого и достаточно. И не надо так волноваться, девочка.
— И еще я вам хочу сказать: не верю я, что он диверсант!
— Почему? Какие доказательства?
— Почему? Да просто чувствую. Интуиция.
— Значит, по-вашему, это не бред — о Веге?
— По-моему, нет.
