Иного я куска и сам бы есть не стал,
Да этой бы собаке дал;
Всегда бы спать с собою клал.
А у тебя она лишь кости подбирает
И как случится спит!“
Все, что сосед ни говорит,
Собака правдою считает
И думает: „Что? может быть, и впрямь
Еще мне лучше будет там,
Хоть хорошо и здесь… отведать бы пуститься;
А худо—и назад, ведь, можно воротиться“.
Подумала, да и с двора долой,
К соседу прямо прибежала.
Живет дней несколько, и месяц, и другой,
Не только что куска того не получала,
Которого, сосед сказал,
Не сел бы сам, а ей бы дал,—
И костью с нуждою случится
Собаке в праздник поживиться.
Спать—хуже прежнего спала,
А сверх того еще привязана была.
И поделом: зачем сбежала?
Вперед, собака, знай, когда еще не знала,
Что многие умеют мягко стлать,
Да жестко спать.
Собаки добрые с двора на двор не рыщут
И от добра добра не ищут.
Купались карлики. К ним великан пришел,
Который тож хотел
Купаться,
Да видит, для него река
В том месте, где они купаются, мелка.
Их спрашивать и добиваться:
Не знают ли, где глубина?
„Поди туда“, ему сказали:
„Вот там она“.
И место указали.
Однако же, река
Для великана все мелка,
Чтобы купаться.
Еще у них он добиваться!
„Ну!“ говорят: „так там такая глубина,
Что не найдешь и дна!
Мы через это место плыли“.
Но, все, где карлики и дна не находили,
В брод переходит великан.
Иному и в делах лужайка—океан.
Увидя волк, что шерсть пастух с овец стрижет,
„Мне мудрено“, сказал: „и я не понимаю,
Зачем пастух совсем с них кожу не дерет.
Я, например, так я всю кожу с них сдираю
И то-ж в иных дворах господских примечаю.
Зачем бы и ему не так же поступать?“
Слон, волчье слыша рассужденье,
„Я должен“, говорит, „тебе на то сказать:
Ты судишь так, как волк, а пастухово мненье-
Овец своих не убивать.
С тебя, да и с господ иных примеры брать,
Не будет, наконец, с кого и шерсть снимать“.
„Вот эту-б тысячу мне только докопить,
А там уж стану я довольствуяся жить“,
Сказал кощей, давно уж тысячи имея.
Сбылось желание кощея,
И тысячу он докопил;
Однако же, кощей все недоволен был.
„Нет, тысячу еще; а ту когда достану,
Я, право, более желать не стану“.
Увидим. Тысячу и эту он достал,
Однако, слова не сдержал
И тысячу еще желает,
Но уж последнюю, в том точно уверяет.
Теперь он правду говорил:
Сегодня тысячу и эту докопил,
А завтра умер он, и все его именье
Досталося по нем другим на расточенье.
Когда-б кощей иной,
Доход приумножая свой,
Еще сегодня догадался,
И пользоваться им старался!
