— Я слишком раздражен, Кос. — Он оглядел свою каюту площадью в три квадратных метра и снова тряхнул головой. — Мне необходимо место для работы. Найдется на этой посудине уголок, где я смог бы в тишине собраться с мыслями?
— К казармам примыкает спортивная площадка, ваше высочество, — подсказал слуга.
— Я же сказал «в тишине», — сухо произнес Роджер.
Он предпочитал держаться подальше от военных, заполонивших корабль. Больше того, он не желал принимать участия в жизни Бронзового батальона, хотя и числился офицером на действительной службе. Четыре года пребывания в академии помнились принцу главным образом презрительными взглядами и насмешками за спиной. Терпеть то же самое от собственных телохранителей — это уже перебор.
— Сейчас почти все на обеде, ваше высочество, — напомнил Мацуги. — Вы сможете позаниматься, и вас никто не побеспокоит.
Хорошенько размяться... как это соблазнительно! Роджер, помедлив, решительно кивнул:
— Да, Мацуги. Так и сделаем.
Когда с десертом было покончено, капитан Красницкий многозначительно посмотрел на мичмана Гуа. Молодая женщина с кожей цвета красного дерева, покраснев еще гуще, поспешно встала из-за стола и подняла бокал вина.
— Леди и джентльмены, — стараясь говорить четко, произнесла она. — Здоровье ее величества императрицы! Долгих лет царствования!
Все хором подхватили здравицу, после чего командир корабля откашлялся.
— Мне очень жаль, что его высочество нездоров, — улыбнулся он капитану Панэ. — Можем мы чем-то помочь? Сила тяжести, температура, атмосферное давление в его каюте соответствуют земным стандартам — насколько это по силам нашему главному инженеру.
Поставив на стол почти нетронутый бокал вина, Панэ вежливо поклонился:
— Я уверен, его высочество поправится.
Он мог бы сказать много чего еще, но благоразумно сдержался. В случае успешного выполнения задания капитану Панэ предстояло занять командный пост на очень похожем кораблике. Только побольше. Намного больше. Как и все офицеры Императорского особого полка, Панэ подчинялся общепринятым правилам продвижения по службе. В результате плановой ротации кадров он должен был стать командиром батальона 502-го тяжелого штурмового полка. Поскольку 502-й был основным наземным боевым подразделением Седьмого флота и без него не обходилась ни одна заварушка с пречистыми отцами, то капитану, естественно, предстояло участвовать в регулярных боевых операциях. А это замечательно. В принципе, войну он не любил, и все же только битва, с ее азартом и накалом страстей, служившая лучшей «проверкой на вшивость», определяла, достоин ты носить гордое звание морского пехотинца или нет. И потом, приятно снова впрячься в нормальную работу.
