Повести | страница 87
Жанно и Пушкин атаковали маленького Федю Матюшкина и после долгого сражения насыпали ему снегу за высокий воротник. Матюшкин лежал на снегу и отбивался ногами, пока Чирикандус не велел оставить Федю в покое. Федя поднялся, отдуваясь, снял мундир, вытряхнул снег и сказал, улыбаясь во весь рот:
— Это вовсе не честно. Вдвоём на одного нельзя. Когда я подружусь с кем-нибудь, мы вам покажем.
— С кем ты собираешься дружить? — спросил Жанно.
— Я думаю, с Дельвигом…
Пушкин захохотал.
— Ей-богу, Жанно, он отличный малый! Они вдвоём с Дельвигом и десяти слов за день не скажут!
Пушкин налетел на Федю и стал его щекотать — это была его любимая манера. Федя вырвался и убежал.
— Пойдём, Саша, — сказал Жанно.
— Постой, — рассеянно отвечал Пушкин, — посмотри…
Парк под снегом казался волшебным царством. Горбатые мостики висели над тёмными каналами. Беседки на мостиках плыли в сумерках, как белые корабли. Статуи голых борцов оделись снегом, как шубами, а древняя богиня растений Флора, казалось, несла перед собой снег на блюде. И всё это отражало огни.
— Как в театре, — сказал Жанно.
— Нет, не в театре, а заколдованные сады.
— Пойдём, Пушкин, — повторил Жанно, — нечего сказки сочинять: ведь мы будущие столпы отечества. Ты кем собираешься стать?
— Скорее всего, гусаром, — отвечал Пушкин. — А ты?
— Я тоже, пожалуй, в кавалерию.
Каморки лицеистов были малы. Жанно, мальчик крупный, едва передвигался между железной кроватью, конторкой и умывальником. Полукруглое окно занесло снегом. На конторке горела свеча.
Спать ложились в 9 часов вечера. В это время полагалось тушить свечку металлическим колпачком. Никто не входил в каморку, но и свечей добавочных не выдавали: сжёг — сиди в темноте.
19 октября вечером Жанно потушил свечку и лёг. За стеной слышался скрип и шорох. Кто-то царапал стенку ногтем.
— Кто там?
— Это я, Пушкин… Послушай, Жанно, сходим во дворец?
— Сходим, — сказал Жанно, — только сапог не надевай, а то услышат.
— Как ты думаешь, есть там кто-нибудь?
— Караул стоит у наружных дверей. А в залах Екатерины могут быть только привидения.
— Например?
— Мало ли кто? Может быть, сама покойная императрица — в белом парике и бальном платье с лентой… И не ходит, а плавает по воздуху…
Пушкин отрывисто засмеялся.
— Послушай, Жанно, неужто ты веришь в привидения?
— Нет, — сказал Жанно.
— И я не верю. Старушка мирно спит в Петропавловском соборе. Так что бояться нечего…
Пушкин вдруг замолчал.
— Жанно… Кто там ходит по коридору?
