Федя молчал. Его загорелое лицо побледнело.
— Не изволь, государь, меня выдавать, — прошептал он. — Что мне в тереме-то делать? Я капитан!
— Тогда вот что… — Пётр ещё более приблизился к Феде: — Беги!
— Как бежать, господин бомбардир?
— Скройся, куда знаешь, чтоб я тебя не видал до праздника. А я тут боярина-то уломаю. Авось сменит гнев на милость. Понял?
— Как не понять! Понял, господин бомбардир.
— Как сменишься с караула, чтоб я тебя больше не видал. Ступай!
И Пётр, посмеиваясь, вошёл в Капитанский дворец.
К вечеру капитан Фёдор Троекуров пропал. После обеда начали палить пушки; густой дым пополз с поля и окутал дворец и Генеральскую улицу и другие улицы, на которых вытянулись линейками «ротные дома» потешного войска. Боярин сидел у себя, запахнув окна, и крестился на иконы. В густом дыму трудно было разыскивать пропавшего. Обыскали всё село, но капитана Фёдора и след простыл.
Вечером, когда солнце уже закатилось, беглый капитан пробрался огородами к реке Яузе и долго стоял на берегу, свесив голову.
Идти мостом он не мог, потому что на мосту стоял караул. Он помедлил немного, вздохнул и прошептал:
— К Лёшке пойду, в Измайлово! Эх, вода-то холодная!
Он взмахнул руками и отчаянно бросился в воду. Часовой на мосту крикнул: «Кто идёт?», но никто ему не ответил.
Утром боярину доложили, что сына сыскать не могут и что царица приказала искать его в Измайлове.
В селе Измайлове, возле сарая, на Льняном дворе сидел светловолосый парнишка лет двенадцати и смотрел на небо.
По синему небу медленно шли крутые белые облака. Они выходили пышной стаей из-за крыши сарая.
Мальчик пел:
Из-за моря, моря синего,
Из-за глухоморья зелёного,
От славного города Веденца,
[4]От того-де царя ведь заморского
Выбегали, выгребали тридцать кораблей,
Тридцать кораблей и един корабль…
Облака плыли куда-то на северо-запад, к далёким берегам, к далёким землям — туда, куда их гнал ветер.
Мальчик перевёл глаза на сарай, старый, тёмный, с покосившейся соломенной крышей. В тишине чуть слышно шелестели за тыном[5] берёзы. Двор был пуст и заброшен. Когда-то здесь хозяйничали управители важного боярина Никиты Романова, но с тех пор прошло много лет, и в этот запущенный угол редко заглядывали люди.
В сарае громко закудахтала курица. Затем раздался тихий стук: мальчик постучал пальцем в стенку. Вероятно, это был условный знак, потому что изнутри ответили стуком же. Потом тихий голос из сарая спросил:
— Никого не видать?
