Брат Николай вернулся из похода невредимым. Он рассказывал про то, как живут немцы и французы и Как победоносная российская армия освободила их от Наполеона, которого Николай называл «тираном».
Слово «тиран» Николай слышал от господ офицеров и знал, что «тиран» — это царь бессовестный.
Много вёрст прошагал Николай с солдатским ранцем на спине. Видел он зелёные поля и голубые реки, разрушенные города и сожжённые сёла, слышал гром пушек и грохот залпов и мог по звуку угадать, куда упадёт ядро. Видел он и плачущих вдов, и смеющихся девушек, которые бросали цветы под ноги освободителям. Паньке хотелось всё это повидать, но судьба его складывалась совсем по-другому — сажать кусты и цветы и снимать шапку перед гуляющими придворными.
В Царском Селе прогулки были особым искусством. Гуляя под сенью громадных лип, на каждом шагу можно было увидеть генералов и сановников, а то и услышать в аллее звонкий лай маленькой собачки, с которой ходил на прогулку император.
Зимой гуляющих было меньше. Среди расчищенных белых аллей мелькали синие шинели и слышался смех и гомон лицейских.
Паньке перед лицейскими шапку снимать не требовалось. Сами они были простые и весёлые — совсем не под стать Царскому Селу.
Особенно подружился Панька с Пущиным и Матюшкиным. Пушкин был раздражителен и резковат. Горчаков, Корф и Илличевский вообще слуг не замечали. Кюхельбекер замечал, но разговаривал непонятными словами и даже пытался читать Паньке мудрёные стихи.
Матюшкин, завидев Паньку, радостно улыбался. Интерес к Паньке появился у него с тех пор, как Панька осенью пускал по пруду деревянный кораблик.
Кораблик был сделан из выдолбленной сосновой чурки. Посередине торчала мачта, а на ней был натянут парус из летней портянки. Корабль с надутым парусом устремился по пруду, а Панька затаив дыхание следил за тем, доплывёт ли он до другого берега или остановится в середине пруда.
Кораблик доплыл. «Есть!» — весело воскликнул Панька и тут только заметил, что на пристани, склонив голову набок, стоит маленький Матюшкин.
— Здорово! — восхищённо произнёс Матюшкин. — А я думал, зюйд-вест ослабнет…
— Что такое зюйд-вест, ваше благородие?
— Юго-западный ветер.
— Разве нынче юго-западный ветер?
— Компаса не знаешь! Уже третий день ветер с юго-запада. Твой корабль шёл бейдевиндом. Не понимаешь? Бейдевинд — это когда ветер дует кораблю в борт.
— Откудова вы таковые морские слова знаете, ваше благородие?
— Я ведь после Лицея буду служить на флоте.
