— Это есть бот.
Юноша схватил Тиммермана за руку и почти силой втащил его в сараи.
— Какой бот? Зачем?
— Ходить по воде, — отвечал Тиммерман, брезгливо стряхивая с туфель солому и куриный помёт.
— Это я и без тебя знаю. А зачем у него мачта?
— Ходить под парусами, — сказал Тиммерман, — и не только по ветру, но и против ветра.
— Как против ветра? Врёшь ты, мейнгер! Такого не бывает.
— Не прямо против ветра, — сказал Тиммерман, обиженно надувая толстые щёки и шею, — а вот так…
И он показал рукой, как лавирует бот.
Юноша легко вскочил на борт и потрогал мачту.
— Хороша ладья! — сказал он.
Лёшка стоял в стороне и с опаской поглядывал на кучу рогожи, лежавшую на корме бота. Тиммерман угрюмо смотрел на судёнышко.
— Бот старый, гнилой, — пробурчал он, — плавать на нём нельзя, он утонет. Пусть уж лучше останется в сарае.
— Починить можно! — весело отозвался юноша. — А что там, на корме?
Юноша шагнул в бот. Послышалось его удивлённое восклицание, и он вылез, держа за шиворот какого-то мальчика в грязном потешном мундире. Этот мальчик оказался капитаном Фёдором Троекуровым.
Юноша расхохотался:
— Вот ты где прячешься, Фёдор! А тебя по всему Измайлову царицыны люди ищут. Хитрец!
— По вашей воле, господин бомбардир, — мрачно проговорил Фёдор.
— Кто же тебя кормит?
— А вон парень, Лёшка Бакеев, сторожев сын. Такого страху я набрался, сил нет. Приходили сюда стремянные,[12] весь сарай обшарили. А я в лодку спрятался. С тех пор в ней и сижу.
— Отец твой упрям, как колода, — сказал юноша-бомбардир, — вынь да положь ему сынка! Он до того меня доведёт, что я его прогоню. Ну что ж, сиди!
Он повернулся к Лёшке:
— Эй, поди сюда, парень! Тебе зачем бот нужен? Ты на нём плаваешь, что ли?
— Я на нём играю…
— Во что же ты играешь?
Лёшка хотел сказать: «в казаков», но, поглядев на Тиммермана, сдержался.
— В море.
Юноша расхохотался звонко и искренне:
— Так ты мореход?
Лёшка смотрел на его смеющееся лицо и растрёпанные ветром длинные волосы. Этот бомбардир с каждой минутой всё больше ему нравился.
— А что ж? — неожиданно сказал Лёшка. — Ежели починить ладью да на воду спустить — вот-то поплывём!
— Кто же поплывёт?
— Да мы с тобой, бомбардир!
Высокий юноша снова расхохотался. Смех его звучал всё задорнее.
— Разве ты умеешь плавать?
— Ну, я-то, положим, не очень, — признался Лёшка, — а отец мой по морю-Каспию ходил, а дед, бают, и до самого города Веденца добирался, что на воде стоит…
— Где твой отец? Приведи его ко мне!
— Ан нет его, помер, — отвечал Лёшка.
