Понемногу он отдышался, вытер мокрые руки бумажной салфеткой, пригладил волосы. В зале веяло холодом, но терморегулятор уже включился и тихонько гудел.
Почему же он появился только сейчас, да еще столь рискованным образом?
-- Погодите с расспросами! Дайте ему прийти в себя!
-- Ну и досталось мне! Спасибо, мне уже лучше. Какой ураган! Я все время думал, что меня вот-вот унесет.-- Он огляделся по сторонам.-- Ну, здесь-то любую бурю можно переждать. Рад видеть вас.
Он с явным удовольствием прихлебывал горячий напиток. Пожалуй, из всех нас он изменился меньше всего -- такой же крупный, открытый, человек, удивительно располагающий к себе. Помнится, его очень любили снимать с детьми--Эллиот гладил их по головкам, этакий патриарх, готовый защитить и любить всех, кто ему доверится. Он прекрасно чувствовал себя в этой роли, ему даже не приходилось притворяться. Как-то он рассказал, что настоящий Эллиот оказался совершенно непригодным для подобных сцен, так как дети действовали ему на нервы и, едва выключали камеру, ребят тут же приходилось уводить.
-- Итак, все в сборе? Я был уверен, что вы сюда прилетите. А мне, черт возьми, не повезло с пассажирской ракетой! Вы же знаете, я работаю на энергоплантациях. Их все время расширяют, и мы монтируем экраны из ячеек с водородом. Короче, наш автобус выскочил из колеи на вираже, и мы застряли в пыли. Прошло два часа, пока мы снова тронулись с места. К отлету я опоздал. Смешно, что и говорить. А ведь я все заранее подготовил, отпросился в отпуск, как положено. Правда, нельзя сказать, чтобы мое прибытие сюда совершилось, как положено.
Оказалось, Эллиот попросту угнал ракету, чтобы встретиться с нами. По его словам, он многим рисковал.
-- Труднее всего было приземлиться,-- сказал он.-- У этой ракеты мощность двигателя рассчитана на лунные условия -- на меньшую гравитацию. Конечно, кое-какие резервы имелись, я все рассчитал, но шел на пределе. Во всяком случае, стартовать на этой штуковине больше нельзя. Впрочем, через несколько дней ее все равно заметет снегом. Оно и к лучшему. Ведь ракеты уже наверняка хватились. Да только теперь ее уже никогда не найдут.
Мы дали Эллиоту возможность утолить голод и молча смотрели, как он ест. Разумеется, нам хотелось поскорее узнать, для чего он нас созвал, но мы его не торопили.
Вид у Эллиота был очень довольный, самоуверенный; пожалуй, только теперь мы почувствовали, что именно он был стержнем нашей компании и сплачивал нас четверых. Он и в самом деле внушал доверие. К тому же этот человек не знал сомнений. Когда его не было, начинались всевозможные шатания и разброд, Эйнар все подвергал критике, а меня одолевали сомнения, и я не знал, что ему возразить, Катрин же обычно присоединялась к большинству. Сам по себе Эллиот не был похож на того человека, роль которого он так долго играл. Он не был народным трибуном, патриархом или исторической личностью, но в такой небольшой группке, как наша, он мог стать лидером, ибо способен был принимать решения -- никогда раньше это не было так отчетливо ясно.
