С последними словами она повернулась и быстро пошла прочь. Г. М. некоторое время смотрел ей вслед, а затем развернулся к Сандерсу.
– За ней, сынок! – процедил он уголком рта. – Я нечасто отдаю такой приказ, но сейчас – за ней! Ей совершенно не о чем беспокоиться. Впрочем, подождите. Провалиться мне на месте, я иду с вами!
Бросив взгляд на ошеломленного старшего инспектора, он выбрался из машины и покрепче нахлобучил на голову цилиндр.
– Оставайтесь здесь, Мастерс. Как вы думаете, почему я лезу не в свое дело? Денни Блайстоун один из моих стариннейших друзей. Сидите на месте, увидимся позже. Пошли, сынок!
Они нагнали Маршу, когда та переходила Блумсбери-стрит. Г. М., запыхавшись, зашагал рядом с нею, Сандерс зашел с другой стороны. Девушка демонстративно не замечала их до тех пор, пока чуть не врезалась в проезжавшее мимо такси.
– Может быть, хотите перекусить? – с надеждой осведомился Г. М.
– Нет, спасибо.
Они зашагали еще быстрее. Слева от них тянулась высокая, с шипами наверху ограда Британского музея, похожая на тюремную; за оградой находилось массивное серое музейное здание, тоже напоминавшее тюрьму. У ворот толпились газетчики; уличный фотограф расставлял свой треножник.
– А сфотографироваться не желаете? – спросил Г. М. Он сам обожал фотографироваться и не мог устоять перед искушением.
– Нет, спасибо, – ответила Марша, но, не выдержав, прислонилась к ограде и рассмеялась. – Ну ладно, – заявила она, лучезарно улыбаясь. – Мы сфотографируемся. А потом пойдем в паб или еще куда-нибудь; вы, если на то пошло, расскажете, что думаете об этом деле.
После церемонии фотосъемки – Г. М. держался с наивысшим достоинством, держа цилиндр на сгибе локтя, а другой рукой упершись в бок, как Виктор Гюго, и смотрел в глазок аппарата так въедливо, что даже уличный фотограф сделал ему замечание, – они обосновались в общем зале дымной и уютной таверны на Мьюзиэм-стрит. На столе стояли две пинты горького пива и джин с тоником; последний заказала Марша.
– Я не хотела говорить при полицейском, – сообщила она, – но о вас я знаю все. Видите ли, я знакома с Эвелин Блейк, женой Кена Блейка. Она утверждает, что вы самый упрямый и аморальный тип из всех ее знакомых и наклонности у вас самые дурные. Всякий раз, как вы с ее мужем куда-то отправляетесь, вы неизменно оказываетесь в тюрьме. Вот почему мне кажется, что вы и правда на моей стороне. Поэтому…
– Поэтому вы, такая-сякая, нарочно сбежали от Мастерса, – беззлобно заметил Г. М. – Ясно. Я все понял и пошел за вами. Так что вы собираетесь мне рассказать?
