Сэр Генри Мерривейл, обозревавший сцену в торжественном молчании, слегка опустив уголки рта, впервые вмешался.
Крепко взяв Хелен за руку, он втолкнул ее в вагон, поднялся следом и захлопнул за собой дверь. Задержавшись только для того, чтобы высунуть голову в окно и рявкнуть «Чушь!» в лицо Алим-бею, Г. М. сердито опустился на угловое сиденье. Слегка покрасневшая и потрепанная Хелен осталась у окна, слушая прощальный хор, сопровождавший отход поезда.
– До свидания, леди Хелен! Счастливого пути!
– Спасибо за помощь, леди Хелен!
– Следите за привидениями!
– Не позволяйте мумии добраться до вас!
– Говорю вам, это чепуха! – крикнула Хелен, вцепившись в опущенное окно, будто ее силой отрывали от группы на платформе. – Я вам докажу!
– Она никогда не доберется до этой комнаты живой, – произнес Алим-бей.
Девушка едва расслышала его голос. Поезд уносил ее прочь от вежливого незнакомца в красной феске. Она еще немного постояла у окна, потом повернулась и села на угловое сиденье напротив Г. М. Кроме них, в купе никого не было. Выбравшись из-под вокзального навеса, поезд попал под раскаленные лучи солнца; лязг колес сменился мерным постукиванием. Положив рядом с собой альбом с вырезками, Г. М. наблюдал, как Хелен сердито встряхнулась, сняла шляпу, откинула со лба светлые волосы и наконец воскликнула:
– Кто, черт возьми, был этот человек?
Г. М. фыркнул:
– Понятия не имею, дорогая. Очевидно, сбежал из сумасшедшего дома.
– Обращусь в пыль, словно не существовала вовсе! – Хелен стиснула кулаки. – Это так… так нелепо!
– Разумеется. Надеюсь, – проницательный взгляд Г. М. устремился на нее, – вы не восприняли этого слишком всерьез?
– Конечно нет! – воскликнула Хелен и неожиданно заплакала.
– Ну-ну! – рявкнул великий человек, пытаясь скрыть смущение и ища глазами поверх очков помощи, которая так и не появилась.
Бормоча страшные проклятия в адрес женской натуры, Г. М. неуклюже поднялся и сел рядом с девушкой, продолжавшей плакать у него на плече. Великий человек героически выдержал тяжкое испытание, ощущая руки Хелен, обнимающие его за шею, покуда эмоциональная буря не истощилась сама собой. Правда, при этом он не переставал протестовать.
– У меня нет галстука, – трагическим тоном произнес Г. М. – И мое давление в ужасном состоянии! Послушайте, девушка, в моем нагрудном кармане ножницы, и вы можете выколоть себе глаз!
Хелен взяла себя в руки.
– Пожалуйста, простите, – извинилась она, пересаживаясь на противоположное сиденье и пытаясь изобразить улыбку на залитом слезами лице. – Это все нервы. Не обращайте на меня внимания.
