Те десять тысяч долларов, которые док Хоуп весь день таскал с собой, чтобы заплатить за книгу. Кто же забрал эти деньги? Тот, кто постучал в дверь декана в начале восьмого, попросил впустить его, а когда доктор Хоуп отпер дверь — это доказывает, что он знал стучавшего и доверял ему, — ударил старика по голове и забрал его сбережения.
— Но когда ты спросил, кто его ударил, — запротестовал инспектор, — он ответил «Горман».
— Он не мог иметь это в виду, так как у профессора есть железное алиби.
— Еще одна перестановка! — воскликнул профессор Горман.
— Боюсь, что да. А поскольку единственная возможная перестановка звуков в фамилии «Горман» это «Морган», найди мистера Моргана Нейсби с низкооплачиваемой кафедры английского языка, папа, и ты получишь напавшего на профессора и укравшего его десять тысяч.
Позже, в больнице Бельвю, старый ученый с благодарностью пожимал руку Квину-младшему. Разговоры были запрещены, но неисправимый перестановщик букв умудрился прошептать: «Мой странный декан…»[29]
Отдел убийств
СИДЕНЬЕ ВОДИТЕЛЯ
Братьев Бразерс было четверо, пока не умер Большой Дейв. Тогда их стало трое, и это был скверный день для всех троих. Покуда Большой Дейв занимал сиденье водителя, не возникал вопрос, куда ехать. Исчезновение его направляющей руки вынуждало Арчибалда, Эверетта и Чарлтона Бразерсов рулить, руководствуясь собственным чутьем. Рано или поздно они должны были очутиться в кювете. Вдова Большого Дейва позаботилась, чтобы это произошло рано.
В тот день происходило заседание совета горнопромышленной компании «Четыре брата», собиравшегося раз в полгода. Вдова унаследовала четверть акций мужа, поэтому уже четвертый раз подряд занимала большое кресло Большого Дейва, заполняя его почти целиком. Это была крупная молодая женщина с длинными ногами, светлыми локонами, а также пышной и богато орнаментированной, словно французское пирожное, фигурой.
Три брата не возражали против ее присутствия — оно придавало стимул тому, что всегда было скучной необходимостью. По крайней мере, не возражали Арчибалд и Эверетт — о Чарлтоне судить было трудно, ибо он обладал мумифицированным экстерьером и диспептическим потенциалом перца, который сушится на стене. Арчибалд напоминал безволосого Санта-Клауса, румяного и шумливого, который забавлялся, бросая через стол свои дары Дейзи Бразерс, словно она была горничной его жены, а жена находилась в Ньюпорте. Эверетт с сероватой кожей и резким взглядом молча улыбался вдове.
