— Не уходите далеко от аэродрома, чтобы, если мотор откажет, можно было быстро сесть, — закончил он.
У нового самолета особенный, удивительный запах — в этом творении рук человеческих все гладко отполированные детали, впервые соединенные вместе, пахнут по-своему. На AD ни пятнышка, он готов к испытаниям. Опытный самолет испытывался инженерами-летчиками для выявления конструктивных дефектов, характеристик устойчивости и управляемости. Прежде всего нужно выяснить, полетит ли этот самолет вообще. После испытания он модифицировался и шел в серийное производство. Завод в Эль-Сегундо выпускал их по две штуки в день. Теперь оставалось проверить, правильно ли собраны самолеты, выкатывавшиеся на аэродром. Неточность в одну тысячную дюйма — и самолет будет жаловаться и протестовать.
Странная мысль пришла мне в голову, когда я шагал к самолету, никогда еще не взлетавшему в воздух и стоявшему со сложенным крылом, словно в страхе перед испытанием. А вдруг именно этот самолет не взлетит, вдруг детали не вступят во взаимодействие? Ведь никто еще не испытывал его.
Зная, что на этот раз Брауни наблюдает за мной, я внимательно прочитал карточки. На каждой из них были записаны объекты, испытываемые на разных высотах, тумблеры, которые следовало включать на различных скоростях, и задания на испытания в процессе изменения балансировки. В этом полете не придется любоваться окрестностями — предстоит по-настоящему работать.
* * *
Прежде чем запустить мотор, я записываю показания приборов и включаю тумблеры, чтобы проверить некоторые необходимые данные на взлете. Мощный двигатель разрывает тишину утра, и я выруливаю на взлетную полосу. Самолет движется… Посмотрим, может ли он летать. AD взмывает над аэродромом, набирает высоту. Он летит! Все работает впервые: детали вращаются, качаются, входят в сцепление как положено. Разве это не чудо?
Набираю высоту восемь, восемь с половиной, девять тысяч метров. Дышу из баллона с кислородом. На такой высоте воздух разрежен, а карбюратор должен питать двигатель не слишком бедной, но и не слишком богатой смесью. Двигатель работает хорошо — значит карбюратор отрегулирован правильно. Теперь я обращаюсь к карточкам, которые зажимом прикреплены к планшету, привязанному ремнем к моему колену. Переходя к новой карточке с записанной на ней серией проверок, я то опускаюсь вниз, то набираю высоту, как требует задание. Протягиваю руки к тумблерам, манипулирую переключателями, проверяю радио, набираю высоту и пикирую. Через два часа опускаюсь на аэродром. У меня на контрольно-сдаточный полет ушло почти в четыре раза больше времени, чем у Брауни.
