Он читал в ее глазах, что она просто пытается убедить себя в этом.
– Я не могу так, – произнес он. – Только не с тобой.
– Я тоже не могу. – Она покачала головой. Стул скрипнул: она снова села. Опустила голову и вздохнула. – Если ты решил закончить с этими людьми, тебе понадобится безопасный дом. Я в это впутываться не собираюсь.
– Да. Я не хочу, чтобы они следили за тобой и за домом. Не хочу ни на секунду подвергать тебя риску.
Она снова вздохнула и погладила его по щеке:
– И к чему нас это приводит?
– В любом случае нам нужно немного пожить порознь.
По ее щеке скатилась слеза:
– Угу.
– Я соберу свои вещи.
– Не навсегда. Это не навсегда.
– На какое-то время, чтобы мы успели перевести дух. И стали прежними.
– И чтобы ты смог убить кого-нибудь. – Он попытался поймать ее взгляд, но она смотрела в сторону.
Он собрался за двадцать минут и удивился, как мало вещей скопил за годы. Какая-то одежда, несколько туалетных принадлежностей. Дрей молча ходила за ним из комнаты в комнату, как собака.
Он остановился на пороге комнаты Джинни со стопкой рубашек на руке. Уезжать из дома, в котором выросла его убитая дочь, казалось нечестным, и он боялся того, что мог повлечь за собой этот поступок.
Пока он складывал вещи в машину, Дрей наблюдала за ним, стоя босиком на крыльце и ежась от холода. Аромат барбекю из соседнего дома, очень домашний, с дымком, витал в воздухе. Он закончил сборы, подошел и поцеловал ее.
– Куда ты едешь? – спросила она.
– Пока не знаю. – Он с трудом прочистил горло. – На нашем счету в банке чуть больше двадцати тысяч. Возможно, пять тысяч мне придется снять. Но не волнуйся, я не буду трогать остальное, пока мы не решим, что делать дальше.
– Конечно. Как хочешь.
Он сел в машину и закрыл дверь. Часы на приборной доске показывали 12:01. Дрей постучала в окно. Она вся дрожала.
Он опустил стекло.
– Черт возьми, Тимоти. – Теперь она плакала, не таясь. – Черт возьми.
Она нагнулась, и они снова поцеловались.
Он поднял стекло, включил задний ход и выехал на улицу. И только повернув за угол, вспомнил, что сегодня День святого Валентина.
Тим ждал в машине с пачкой стодолларовых купюр на коленях. Управляющий прошаркал в четырехэтажное здание на углу, со связкой ключей на кольце, похожей на те, что носят тюремщики, и со стаканчиком дымящегося кофе. В рамках программы по омоложению центра города дома эконом-класса подремонтировали, и теперь район Маленького Токио стал пристанищем для художников, наркоманов и прочего люда, балансирующего на грани нищеты и рассудка. Тим мог спокойно заплатить наличными, никто бы этому не удивился. А поскольку все удобства были включены в арендную плату, оставалось меньше бумажных следов.
