дел.
– А человек, который убил вашего сына?
В глазах Рейнера появилась горечь:
– Он все еще на свободе. Убийца моего сына разгуливал по улицам Нью-Йорка, когда я слышал о нем в последний раз.
– Бьюсь об заклад, вы ждете не дождетесь, когда сможете проголосовать за его виновность.
– На самом деле, я бы не стал трогать свое собственное дело. – Рейнер, казалось, заметил недоверие на лице Тима. – Это не служба мести. Я никогда не смог бы быть объективным. Однако…
– Что?
– Мы собираемся предоставить такую возможность вам. Я выбрал дело Кинделла. Оно будет седьмым и последним делом Комитета, которое мы должны рассмотреть в первую фазу его развития.
Тим почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. Он кивнул на остальных:
– А как насчет их дел?
Рейнер покачал головой:
– Из всех личных дел мы рассмотрим только ваше.
– С чего вдруг такая честь?
– Это единственное дело, в точности соответствующее нашему профилю. Преступление совершено в Лос-Анджелесе, процесс сорван из-за процедурного нарушения.
– Лос-Анджелес удобен с оперативной точки зрения, – сказал Дюмон. – Мы можем комфортно себя чувствовать, занимаясь делами в этом районе. У нас здесь самые сильные связи.
– Мы с Митчем провели тут много времени, – подхватил Роберт. – Вам известна вся эта рутина. Информаторы в нужных местах, телефонные линии, адреса фирм, где можно взять напрокат машину, пути отхода…
– У вас должны быть информаторы и хорошие связи в Детройте, – предположил Тим.
– Там нас знают. А в Лос-Дьяволесе человек – никто, пока не станет кем-то.
– Если мы туда сунемся, то попадем в зону действия других судебных исполнителей, и нас тут же раскроют, – сказал Дюмон. – Не говоря уже о том, что мы наследили. Авиабилеты, отели….. – Его глаза блеснули. – Мы не любим оставлять следы.
– Есть и другая причина, – сказал Тим. – Дело Джинни – это пряник, которым вы можете помахать у меня перед носом, вот почему это «седьмое и последнее дело».
Рейнер, казалось, был доволен: Тим говорил с ним на одном языке.
– Вы правы. Нет нужды притворяться. Нам нужна своего рода гарантия. Мы хотим убедиться, что вы не уйдете, что вы преданы делу. Мы здесь не только для того, чтобы помочь вам, но и ради общественного блага.
– А что, если я решу, что другие казни не оправданы?
– Тогда голосуйте против всех шести, и перейдем к Кинделлу.
– Почему вы уверены, что я не сделаю именно так?
Дюмон откинул голову назад:
– Мы знаем, что вы будете вести себя честно.
– А если вы не будете
