– Мы следуем не букве, а духу закона. – Рейнер указал на фигуру Правосудия с завязанными глазами на столе.
Тим заметил, насколько тщательно продумано все это представление. Богатая обстановка, чтобы произвести впечатление, четкая и логичная речь, ясная аргументация – почти его собственная манера выражаться. Выступающие не перебивали друг друга. И, несмотря на искусные маневры, проявили осмотрительность и добропорядочность. Тим ощущал себя покупателем, которого раздражает болтовня продавца, но все еще интересует машина.
– Вы не суд присяжных, состоящий из обычных граждан, – сказал Тим.
– Правильно, – ответил Рейнер. – Мы суд присяжных, состоящий из умных, проницательных людей.
– Но у вашей системы тоже есть недостатки.
– А разве что-то бывает без недостатков? Вопрос в том, что у нас их меньше.
Тим ничего не ответил.
– Почему бы вам не присесть, мистер Рэкли? – предложила Аненберг, но Тим не двинулся с места.
– Вы проводите собственные расследования?
– В этом прелесть нашей системы, – сказал Рейнер. – Мы занимаемся только теми делами, которые уже рассматривались в суде, – случаи, когда подозреваемых отпустили в силу процедурных формальностей. У этих дел обычно есть исчерпывающие доказательства в материалах дела и протоколах заседаний.
– А если нет?
– Если нет, то мы их не трогаем. Мы осознаем, что ограничены в средствах – у нас нет возможности заниматься расследованием и сбором улик.
– Как вы достаете материалы дела и протоколы слушаний?
– Протоколы слушаний – открытые документы. А у меня есть несколько судей, близких друзей, которые посылают мне нужные материалы. Им нравится, что я упоминаю их имена в списке благодарностей в моих книгах. – Он ногтем смахнул что-то невидимое с одной из запонок и самоуверенно ухмыльнулся. – Нельзя недооценивать тщеславие. К тому же у нас есть некие договоренности с временными сотрудниками – работниками отдела корреспонденции, клерками и другими подобными служащими в офисах окружного прокурора и государственного защитника, которые невозможно проследить.
– Почему вас интересуют только случаи со смертным приговором?
– Потому что наши возможности ограничены. Мы можем привести в исполнение смертный приговор, но не более того.
Аненберг сказала:
– Дополнительное преимущество нашей системы в том, что мы исправляем все связанные со смертной казнью предрассудки. Большинство из тех, кого посылают на электрический стул, – представители ущемленных в привилегиях меньшинств, которые не могут позволить себе хорошего адвоката.
