Моего плеча коснулось дуновение прохладного вечернего бриза, того самого западного бриза, «зефира», как называл его Рот. Ветра, которому он так любил подставить лицо, гуляя каждый вечер по берегу Тихого океана и мечтая о кино, которое он однажды снимет. Он еще не создал таких фильмов и, возможно, не создаст никогда, но это оставалось мечтой Стэнли Рота. Мечтой сделать так, как не делал никто. Так, чтобы его кино навсегда осталось в памяти людей. Мэри Маргарет Флендерс любила смотреть его фильмы, очарованная собственным изображением. Обычно Рот смотрел кино вместе с ней, но видел не только изображение – он критически оценивал свою работу.
Склонившись над столом, Рот принялся делать записи на белом бумажном листе. Он писал отделанной серебром и золотом авторучкой, слишком толстой, чтобы использовать ее иначе как для раздачи автографов. Рот двигал пером медленно, даже неуклюже – словно скульптор, старательно воплощающий мысли резцом. Наконец он остановился. Бросив ручку на поверхность бумаги, Рот пробежал текст глазами. Потом свинтил колпачок с баллончика для чернил и внимательно посмотрел на авторучку.
– И все-таки насчет опроса присяжных… – Рот положил авторучку на стол. – Опрос суда… Кроме того, что было сказано о возможных отводах, вы спрашивали еще кое-что, причем у всех без исключения. Где живут, какую посещали школу, сколько у них детей. Вы старались наладить с ними контакт, верно? Старались, чтобы, общаясь с вами, они чувствовали себя комфортно. Вы создавали у них впечатление, что вам можно доверять. Ведь вы делали это с определенной целью, так? Им скорее понравитесь вы, чем заместитель прокурора. Кстати, она ничего подобного не делала. После этого вы продолжаете утверждать, будто вы не актер и все дело в дискуссии? Наконец, при открытии процесса, когда она зачитала то, что предполагает доказать обвинение – то есть, что я убил Мэри Маргарет Флендерс, – ваш ответ прозвучал так, будто вы в жизни не слышали столь возмутительного заявления. Если вы не актер, значит, верили в то, что говорили. – Ехидно улыбаясь, он сел на свое место. – Но вы не верите, разве нет? Не верите в мою невиновность. Вы не верите, что я ее не убивал? – Рот не отводил от меня взгляда, барабаня пальцами по листу бумаги, на котором только что писал. – Как вам нравится такое предложение: сыграть роль адвоката в картине, которую я собираюсь снять по окончании процесса. Будете потрясающе смотреться.
