Уирлинг замолчал, ожидая нашей реакции. Я ничего не ответил. Словно намекая на некий скрытый в его словах смысл и мою сопричастность, Уирлинг добавил:
– Идею высказал Стэнли. Он на этом настаивал. Нет, не так… Он требовал завершить съемки и выпустить картину в прокат.
– Как дань уважения Мэри Маргарет, – не подумав, вставила слово жена Помроя.
Уирлинг бросил строгий взгляд – казалось, он хотел поправить ее, как ребенка.
– Верно, – сказал он. – Мы все этого хотим. Пусть ее последний и, без сомнения, лучший фильм послужит данью этой памяти. Но теперь, в результате сегодняшнего неудачного шага, возникла проблема.
– Проблема? – спросил я.
– Да. Дело в вашем заявлении, сделанном на пресс-конференции – той самой, что прошла у ворот студии. Вы сказали, что кем бы ни был убийца Мэри Маргарет, они вместе вошли в ее дом.
Мне хотелось, чтобы Уирлинг высказался совершенно открыто. Я положил ногу на ногу и, вытянув их под столом, задумчиво опустил голову.
– Почему это проблема? – спросил я, сощурившись и исподлобья взглянув на Уирлинга.
Он откинул голову, и на мгновение наши взгляды пересеклись.
– Потому что за этим подразумевается нечто недозволенное.
– Господи, Майкл… Ее убили! А тебя беспокоит что-то «недозволенное»! – с сарказмом воскликнула Элизабет Хокинг. Визгливый голос актрисы никак не укладывался в рафинированно-аристократический стиль, отличавший ее киногероинь.
Уирлинг нервно дернулся, однако не стал тратить времени на препирательства.
– Мэри Маргарет Флендерс несла зрителю определенный образ, – продолжал он, обращаясь в основном ко мне. – Образ целенаправленно культивировали, это стоило денег и времени. Никто не преуменьшает значения утраты, но распространять разрушающие этот образ слухи об обстоятельствах смерти Мэри Маргарет означает ухудшить ситуацию. Думаю, Стэнли согласился бы со мной. Уверен, вы способны найти путь для защиты интересов Стэнли помимо инсинуаций насчет его жены, наносящих урон студии, в создании которой он принимал участие и которая стала успешной во многом благодаря Мэри Маргарет.
Чтобы лучше видеть Джули Эванс, я на некоторое время отвел глаза от Уирлинга. Избегая моего взгляда, Джули уткнулась в тарелку.
В первый момент мне хотелось сказать Уирлингу, что он лезет не в свое дело. Потом я решил не обращать на его слова внимания и, отвернувшись, поймал взгляд Уокера Брэдли.
– Вы хорошо знали Мэри Маргарет Флендерс. Как полагаете, кого она могла привести домой поздно ночью, зная, что муж уже спит и ей никто не помешает?
