– Да, но, может быть, и не перевернется, – продолжала я наступать.
– Наверняка не перевернется, – согласился Дончо. – Хочешь знать подробности? Видишь ли, если лодку опрокинет, то нам самим вдвоем ее обратно не перевернуть. Обломок мачты будет служить чем-то вроде киля и устойчиво держать ее кверху дном. Кроме того, на нашей лодке нет водонепроницаемых ящиков, которые делают любую спасательную шлюпку непотопляемой. А значит, через какое-то время она может затонуть. Так что нам следует вовремя перебраться в резиновую лодку. Завтра попытаемся вместо мачты приспособить гик грота. Он, правда, тонкий, но все же алюминиевый. Лишь бы хоть немного поутих шторм, иначе не представляю, как достану обломок мачты – она же в железной трубе и страшно тяжелая. Всегда ее поднимали только краном. Ну да авось удастся. На тысячу миль от нас Южная Америка, более чем 3000 миль до Маркизских островов и свыше 400 миль до Галапагосских. Горючего хватит не более чем на 500 миль.
Ответственность
Как и всякий добросовестный человек, прежде чем уснуть, я подвел итоги дня. А они не столь уж сложные.
Даже вариантов всего лишь два: вернуться или продолжить экспедицию. Однако, чтобы принять окончательное решение, необходимо дать реальную и точную оценку своему положению и своим возможностям. Мысленно перечислил их.
Потери:
Сломана антенна, и вышла из строя радиостанция. То есть у нас нет связи с сушей, нет возможности дать сигнал бедствия SOS. A это значит, нельзя рассчитывать и надеяться на обычную человеческую помощь.
Сломано перо руля. Кое-как его починили. Может быть, выдержит до ближайших островов.
Сломана мачта. Починить ее невозможно.
Джу получила сотрясение мозга. В наших условиях совершенно немыслимо создать ей даже самый элементарный режим для восстановления сил и здоровья.
Чувствуем себя прескверно. Трудно представить что-либо худшее. Именно это называется кораблекрушением. Смешно надеяться на помощь. Никто ничего о нас не знает. Никому не известно, где мы находимся. Даже если бы нас стали искать, то в огромном океане не смогли бы найти. За семнадцать дней плавания мы ни разу не видели ни одного судна, да и пути их следования пролегают вдали от этого района. Мы входим в пустынные зоны океана, и думаю, я бы ахнул от удивления, если бы нам вдруг повстречался какой-нибудь пароход и галантный капитан подарил бы мачту с одной из своих спасательных шлюпок.
Ближайшая к нам суша – Галапагосские острова – расположена северо-восточнее нашего местонахождения. Для того чтобы до них добраться, нам необходимо изменить курс и идти против ветра. Есть у нас, правда, мотор, но и с ним трудно будет двигаться. Лодка наша имеет осадку всего 30 сантиметров. А это значит, что при любой более или менее крупной волне гребной винт будет обнажаться и мотор едва ли выдержит подобные нагрузки. Если же нам направиться к Маркизским островам, то придется проделать 3000 миль, а до Таити и того дальше – около 4000. А больше всего нам, пожалуй, необходимо пожелание: «Счастливого плавания и пять футов под килем!» И еще – благополучно завершить слалом вдоль утыканного подводными рифами архипелага Туамоту. Горькая истина заключается в том, что даже при исправном управлении и абсолютно новой и прочной мачте адски трудно пробраться через невероятные лабиринты Туамоту. А мы в лодке, которая не в состоянии идти против ветра и обладает к тому же другой особенностью – сильно дрейфует по ветру и течению.
