Мечтаю о пяти-шести часах сухой погоды, без дождей. Хотя бы просушить по комплекту одежды. Давно промокли до костей. Переодеться не во что. Мерзнем. Я где-то читал, что, сколько бы человек ни переохлаждался, если у него в организме нет бацилл, то ему не страшны ни насморк, ни даже пневмония.
Дождь вызывает раздражение и досаду. Но ветер добрый, попутный, и мы идем со скоростью 3,5 узла. Я доволен. Наверстываем потерянное за ночь. Волны стали по-настоящему океанскими, и я с удовольствием управляю лодкой. Наше суденышко держится на волнах очень хорошо.
Джу жалуется на головные боли: голову будто обручем сжимает. Глаза у Джу потускнели, и вокруг появились темные круги. Особенно пугает левый глаз: распух, налился кровью и почти закрылся.
Бывает и похуже
Могучие волны – это самое любимое мое зрелище. Я всегда ими восхищаюсь.
От погоды добра не ждем. Надвигается шторм. Через несколько часов прекрасное зрелище превратится в муки и страдания. Предстоит тяжелая ночная вахта. Взбесившийся ветер и скачущие волны. Джу пришла меня сменить. Хочет во всем быть на равных и не позволяет мне ее подменять. Жду ухудшения погоды, и потому мне необходимо хорошо отдохнуть, быть готовым к серьезным испытаниям. Еще неизвестно, сколько придется бодрствовать. Не знаю, что будет с Джу. Конечно, воля ее давно проверена, я верю в нее, но сотрясение мозга – дело нешуточное. Я не могу позволить, чтобы она переутомлялась. Но этого же не могу позволить и себе. Я должен быть в строю, должен выдержать любые испытания! От бессонницы реакция замедленная, рефлексы притупляются, и я могу натворить бед, например перевернуть лодку. Когда мы очень устаем, то всегда сожалеем, что на нашей лодке нет киля. Могли бы задраить люки, и спи себе, сколько душе угодно. К сожалению, у нас единственно возможная роскошь, если свободен от вахты: забраться в рубку. В эту ночь заснуть мне не удастся, факт. Разъяренные волны сильно бьют по корпусу. Рев бури кажется особенно жутким в закрытом пространстве. Естественно, и мысли всякие лезут в голову: эта шести-семимиллиметровая пластмассовая перегородка, отделяющая тебя от рассвирепевшего океана, может не выдержать могучих ударов волн и лопнуть… У нашей лодки нет шпангоутов. Корпус состоит из двух стеклопластиковых половинок, скрепленных по шву алюминиевой полосой тоньше мизинца. Ее-то мы и называем гордым именем – киль. Длинный путь проделало кораблестроение, пока мощный киль с форштевнем средневекового судна – галиона не превратился в наш алюминиевый киль.
