Кот, который оказался к дракону ближе всех, вдруг заорал дурным голосом - Сашке почудилось мольба «Спяуситеееееее!». Дракон отмер и начал медленно, а потом все быстрее и быстрее поворачивать голову; он взмахнул крыльями, выравнивая полет, еще раз; отвел голову назад, ноздри его задрожали, втягивая воздух, раскрылась и пасть, между огромными темными клыками шевельнулось оранжевое пламя…
Поток огня - жгучего и неистового, которым и должен быть драконов огонь, - вырвался из пасти дракона и, расцветая ядерным взрывом, стремительно полетел прямо на застывших людей.
Пронзительно завизжали Петренко и тетя Люда. Теплаков молча разжал руки и рухнул вниз с трехметровой высоты, Сытягин, к которому по проводам и креплениям побежали жадные огненные струйки, бросился вниз с оглушительным воплем. Кот, прижав уши, саженными прыжками помчался в подвалы Объекта - сам, без принуждения и долгих уговоров.
Все, что держалось на железном каркасе физического агрегата, вспыхнуло, заискрило, завоняло жженым пластиком, и казалось, что вот дыхни второй дракон второй раз - вскипит даже сталь, даже воздух… Воздух, в котором слышится шорох драконовых крыльев, воздух, несущий смерть, воздух, пахнущий смертью, воздух, превращающийся в бушующий, безумный, неудержимый огонь…
Огонь! Надо бежать! Помочь!
Но зачем? - спросила смерть. Ведь я уже рядом.
Он повернулся - но вокруг был только камень. Камень - и она…
Глюнов пришел в себя, когда его похлопал по плечу Волков.
- Эй, парень, ты жив?
- Дыдыды… ддыддыддды… - показал пальцем на догорающее физическое нечто Саша.
Волков сделал попытку увести аспиранта в сторонку. Не получилось - Сашка накрепко вцепился в пульт, с которого Зиманович целую вечность назад подавал сигналы сабунинской «игрушечке», - весь трясся, как в приступе падучей, дрожал челюстью и очками и вообще являл собой на редкость жалкое зрелище.
- Пошли, парень. спокойно, спокойно. Сейчас доктор Лукин приедет, тебе поможет…
- Я в порядке, - мигом отмер Сашка. - Не надо Лукина.
- Надо, надо. Сытягин правую ногу сломал, Теплаков - левую, Петренко голос сорвала, у Людмилы Ивановны сердечный приступ, у Монфиева приступ печеночной колики плюс перспектива объяснений с начальством…
Саша посмотрел на Волкова, и ему показалось, что «штабс-капитан» хищно улыбается, наслаждаясь чужими неприятностями.
- Дыды…дыддддыды… - снова повторил Саша, показывая на место в середине догорающего физического прибора, откуда на них едва не спикировал огнедышащий ящер. - Дракон…
