В обязанности Глюнова входило следить за машинами в кабинетах 101, 109 и 111 корпуса А; принимать несекретную информацию для Монфиева, чинить оргтехнику, которую постоянно обливала разнообразными жидкостями - от абсента до кофе - Петренко и находить ей новые пасьянсы в Сети; по средам и субботам выводить телевизионный сигнал «с воли» на «гробырек» «волчат», и раз в месяц составлять турнирную таблицу их междусобойчикового чемпионата по мочилову. («Гробырьком» творческий Догонюзайца называл разговаривающий и показывающего неясные серые шумы ящичек из полуоплавленной черной пластмассы, чтоб не возникало ненужных ассоциаций с цивилизованным гордым словом «телевизор»). Ах, да, еще подбирать обзоры научной литературы для Атропина и готовится к кандидатским экзаменам.
Атропин - профессор Ян Витальевич Бэлмо (ударение на первый слог, и только посмей, Глюнов, спутать!!!) - считал Сашку чем-то вроде червя - явно пройденный этап эволюции, но пусть живет, ради пополнения биомассы. Занятий в аспирантуре не было никаких - не считать же занятиями попытки Петренко говорить по-английски; к тому же Атропин настаивал, что настоящего ученого видно только по результатам его самостоятельной работы, и постоянно цитировал Мичурина: дескать, вот был старик! Не стоит ждать милостей от природы! - квель мажестик, то бишь, что за мысль, что за глубина!! Фас, Глюнов, ату природу!
Из принципа вредности Сашка отыскал в сети биографию Мичурина, вычитал, что великого селекционера подозревали в том, что, дескать, злостно воспользовался результатами труда трех поколений предков-садоводов, и никаких милостей действительно не брал… он их крал, чучело огородное!
Надо бы Атропину хоть раз тот материалец показать. Или не надо? сомневался Сашка. И продолжал, по мере сил и возможностей, купаться в море доступной для сотрудников Объекта 65/113 информации, иногда всплывая для того, чтобы составлять программки для бухгалтерии, чинить старичок-ноут Евгения Аристарховича, и, как велела Петренко, поддерживать добрососедские отношения с Курезадовым.
О, господин Курезадов! О, эти черные глаза! О, эта восточная хитрость, помноженная на западную наглость! О, эти пэрсики, виноград и бананы, присылаемые для несравненной Петренко - и полудикая морква, которая доставалась столовой и царице угнетенной общепитом интеллигенции, тете Люде!
Хутор Курезадовых считался чем-то вроде почетного белого слона - он был здесь до появления Объекта 65/113, и, как сильно подозревал Глюнов, намеревался пережить сам Объект и даже, не приведи господи, взрыв Солнечной системы. Хитрый хозяин «поместья» кланялся Монфиеву, предшественнику Монфиева, предшественнику его предшественника, а предыдущему поколению Большого Начальства кланялся аксакал Курезадов, клянясь мамой Курезадовой, что будет поставлять укропчик, помидорчик и шашлычок «защитникам», и, что удивительно, поставлял. Правда, лично тем, кому кланялся…
