В том, что повариха может справиться с чем угодно, конкретно послав всех и пообещав напоить кофе из жареных таракашек, Саша не сомневался.
- Ты понимашь… - Теплаков ухватил Сашу за пуговицу халата, - он так и сказал, что нам снится. А мы ведь трезвые - еще ни в одном глазу. А он, значит, палкой своей по сторонам машет - у нас рассада помидорная поперла… как будто сбрендила… Я и говорю, - бессвязно объяснял Юрий Андреевич, не давая Саше вырваться, - Давай нальем! А он - мне выбраться, выбраться ему надо… и такой весь злой, голодный, в кружавчиках…
- В кружавчиках? - из вежливости уточнил Саша.
- Морда его мне сразу не понравилась, - поведал Теплаков. - Это ж плюнуть хочется. На шее цацки, палка, опять-таки, в руках дурацкая… Мы ему - давай, друган, выпьем, в преферанс сыграем… А он как заорет на нас!… Дурной, совсем дурной…
- А что он орал? - отважился спросить Саша, в голове которого, как будто на семинаре у Гугони, зашевелились смутные догадки. - Случайно, не про «Шпацех уэш, саг'лиэ бъяу»?
- Во-во! - обрадовался Теплаков. - Ты что, тоже его слышал? А где? Это ты у нас в кладовке шуршал? ты? - тут что-то замкнуло в умной голове, украшенной растрепанной ярко-рыжей шевелюрой; и руки ученого вдруг обрели силу и огромными кулаками сжались в непосредственной близи от лица Саши: - Ты, гад, наши консервы ополовинил? Ты, сволочь пушистая, нашу сгущенку вместе с банками сожрал?!! ты, паразит мышеядный, анисовую рассаду проредил?! А как анисовку без аниса делать, ты подумал?!!
От всей широкой души пьяный ученый прокатил вусмерть перепуганного и полузадушенного аспиранта спиной по ближайшим мониторам, лампам и рациям, тряханул несколько раз - халат милосердно разошелся по швам, так что Саша выпал на диван. Попробовал уползти - не тут-то было, Теплаков поднял его за шиворот и принялся, сверкая безумными глазами, громко, бесполезно и обидно лупить несчастного Глюнова свернутой тетрадкой, выговаривая за весь самогон, который пришлось пить просто так, без закуси…
Когда от порога кабинета раздалось хитрое, интригующее мяуканье, Саша понял, что кто-то сошел с ума. По крайней мере, Теплаков - точно, а Глюнов будет следующим. Потому что, увидев сидящего на пороге Черно-Белого Кота, Юрий Андреевич выпустил из ослабевших рук аспиранта, нервно сглотнул, торопливо извинился, что прощения просим, в ходе эксперимента малость одичали, живого человека с кошачьим стервецом перепутали, подхватил деревянную линейку, выпавшую из рук перепуганного Глюнова, - и с воплем истинного апача, вышедшего на тропу войны, бросился в погоню за Котом.
