На основании их и настоящей книги, с уверенностью можно утверждать: 1. Среди заключенных СЛОНа представлены буквально все общественные группы и подгруппы, которые можно выделить в составе населения современной России; 2. крестьяне среди заключенных СЛОНа находятся в подавляющем большинстве. Там, по утверждению корреспондента «Крестьянской России», «напрасно будете искать привычные фигуры контр-революционеров: крестьяне, поголовно крестьяне. Редко-редко среди них попадается еще сельский учитель». Население СЛОНа гораздо более дифференцировано в сравнении с заключенными других лагерей. Это отличие СЛОНа от остальных лагерей подчекистской России — самое важное и даже единственно важное. В остальном все лагеря походят друг на друга. Сходство всех лагерей, доходящее до подобия, проистекает прежде всего из одинаковых задач, поставленных перед ними ОГПУ. Этих задач три: первая — изолировать «врагов советской власти» от остального населения; вторая —
предельно-полно и с наименьшими затратами использовать труд заключенных для хозяйственных и военных целей власти; третья — физически уничтожить «втихую» и без «шухера» (как выражаются чекисты в лагерях) подавляющее большинство заключенных. Третья задача лагерей менее отчетлива, чем две первых, в качестве сознательно поставленной цели
[4], но бесспорна и ясна в качестве объективного последствия условий, в которых живут заключенные лагерей.
В качестве рабочей силы, их используют так беспощадно-полно, а дают им в смысле пищи, одежды, жилищных условий и медицинской помощи так бесчеловечно мало, что смерть является обязательным элементом в уравнении, на одной стороне которого стоит расход жизненной энергии, а на другой приток ее. Заключенные мрут в лагерях, как листья в осеннем лесу. В книге читатель увидит сам эту смертность в лагерях русско—европейского севера. Такую же богатую жатву собирает смерть в лагерях и на другом конце России. «Всего второй год существуют лагеря на Дальнем Востоке», пишет корреспондент «Крестьянской России», счастливо спасшийся из них, «но названия отдельных командировок, как «Мурашки», «Сизиман», «Аборская железно-дорожная ветка», уже приобрели жуткую славу, уже овеяны трагическими легендами, уже осыпаны пеплом тысяч сожженных мучеников (в полосе вечной мерзлоты — мертвецов жгут, а не хоронят)... «Не жалеть ни костей людей, ни костей лошадей» — приказывают надзирателям администраторы СЛОНа. Им вторят администраторы в лагерях Дальняго Востока — «на костях заключенных построим вторую Швейцарию». И строят, щедрой рукой разбрасывая людские кости по огромным пространствам безлюдного края.
