Втянув воздух, я обернулась. Урод сидел, откинувшись на спинку стула, и листал учебник у себя на коленях. В руке – коричневый пластиковый стаканчик с кофе или с капучино или горячим шоколадом. С чем-то, содержащим какао и сахар. Сладкий. Ароматный. Вкусный. Из автомата в коридоре. Сглотнув, я отвернулась. Хочу горячий шоколад. Крепкое какао с зернышком кофе, молоком и сахаром. Горячий... Я уняла палец, ногтем стучащий по боку клавиатуры. Хочу горячего и сладкого. Коричневого, ароматного, с нежным вкусом какао с молоком или, просто, кофе.
Это выбило из колеи. Этот аромат, разносящийся по всей аудитории. Почему его не выгонят? Почему? Он же может пролить это на книги!
Вычитывая курсач, я стучала ногтем по краю клавиатуры до тех пор, пока запах не приелся. Потом взяла листочки бумаги и вложила в принтер.
Теперь рерайт.
Это просто. Переписываешь то, что уже написано, но другими словами. Главное – не выдумывать. Главное, чтобы все факты получаемой статьи совпадали с исходной.
Тихо ударившаяся об косяк дверь заставила вздрогнуть. Поведя шеей, я решила прогуляться. Все органы, что зажаты во мне пока я скрючилась перед монитором, все они мечтают расползтись по привычному для них пространству. Они будто орут мне об этом. Я слышу их. Слышу, как орет кишечник: пройдись! Орут легкие: подыши! Орет желудок: поешь! Орут колени, горло, немеющая задница, глаза... Орет все мое существо. Мне нужно встать и пройтись.
Когда я залочиваю комп и поднимаюсь. Когда я разворачиваюсь к двери. Когда обегаю взглядом кабинет, я понимаю, что осталась в воскресный полдень одна в замкнутом пространстве с Уродом, внимательно, не отводя взгляда, наблюдающим за мной. И мне гадко. Мне жалко себя, потому что я не должна быть тут в трех партах от него. Я должна быть в другом месте, где Анька, где все. Я должна быть где угодно, только не здесь. И я ненавижу его и этот комп и эти книги и мудака, нашедшего студентку, которая перепишет несколько статей за копейки. Когда я понимаю все это, я сажусь обратно на стул и начинаю реветь.
Я устала. И у меня ледяные ступни. Я хочу есть. Я хочу сладкого, горячего шоколада из автомата в коридоре. Чтобы он дымился и источал необыкновенные запахи...
Хуже всего то, что он продолжает сидеть там и смотреть. Он никогда не подойдет ни ко мне, ни к любой другой девушке. Он знает о себе достаточно, чтобы прогнозировать реакцию на любое вмешательство в чужое личное пространство. Я не знаю, унижают ли его эти взгляды, эти тихие, почти неслышные выстрелы в спину: «урод», «урод», «урод».
